Наемники смерти

Люди, насмотревшиеся боевиков, склонны переоценивать прочность гипсокартонных стен. Астрахан прикинул, где бы залег коротышка, навел туда автомат и три раза выстрелил. Тяжелые пули калибра 7,62 прошили стенку насквозь как обычный картон.

Но коротышка оказался не так уж прост – он, во-первых, лежал не там, а во-вторых, сразу начал стрелять в ответ. Тоже вслепую. Азартное это занятие – стрелять на звук через стенку, только вот слишком расходуются боеприпасы. А патроны надо беречь, не так много их осталось.

– Гранату! – скомандовал Астрахан, и Момент задействовал подствольник.

Применять подствольный гранатомет в замкнутом помещении не рекомендуется. Не так страшны осколки, как ударная волна, прыгающая от стенки к стенке, будто резиновый мячик.

Бахнуло. С потолка посыпалась штукатурка. Данилу будто доской по башке ударили. В голове помутилось, в ушах стоял постоянный противный писк. Контузия… но легкая, можно воевать дальше.

Из-за контузии он не уловил момент, когда начал стрелять Кондрат из своего «кедра». Коротенький пистолет-пулемет застрекотал злобно и отрывисто и почти сразу захлебнулся – кончились патроны. Кондрат полез за наганом, но тут из-за угла высунулся полковник Мансуров и хладнокровно выстрелил в уголовника. Как положено: два в грудь… но в голову выстрелить не успел, Данила открыл огонь.

Кондрат захрипел и повалился, прижав руку к груди, словно пытался закрыть дырки, откуда вытекала кровь.

Данила, скрипнув зубами, полоснул очередью по тому месту, где мгновение назад стоял Шейх. Напрасно, разумеется, – полковник успел спрятаться; еще один его боец открыл огонь из-за противоположного угла.

Когда стреляешь из-за угла, нельзя прижимать ствол к срезу стены. Враг сделал ошибку, и Астрахан тут же его за это наказал.

Он разрядил магазин в угол, за которым прятался противник. Угол был добротный, несущий, из железобетона. Брызнули осколки бетона, срикошетили пули – и боец взвыл от боли, посеченный мелкими камешками и кусочками раскаленного свинца.

Не насмерть, но красавцем ему не бывать…

Тут до Данилы дошло, что он стоит посреди коридора с пустым автоматом, а во-он за тем углом прячется Шейх. Вот ведь влип!

Его спас Момент. Предатель. Стукач. Друг…

То, что он сделал, было чистой воды самоубийством. Гена бросился вперед, стреляя из «грозы» длинными очередями, а когда патроны закончились и Шейх, терпеливо ждавший этого, высунулся из укрытия, Генка выстрелил из подствольного гранатомета.

Нет, не в Шейха – тот все равно успел бы укрыться. В потолок.

Обветшалое перекрытие не выдержало прямого попадания гранаты. Вниз рухнул кусок бетона с торчащими обломками арматуры, все заволокло пылью, а совершенно контуженный Момент (граната взорвалась в каких-то пяти метрах от него) повернулся к вторично контуженному Даниле и сказал, широко улыбаясь:

– Круто, бро…

Из ушей его текла кровь.

Таким Данила его и запомнил – окровавленным, контуженным, засыпанным пылью, счастливым, когда Шейх, на миг высунувшийся из-за угла, прострелил Гене голову. Взметнулись пропитанные кровью дреды, и Момент упал.

– Отступаем! – крикнул за углом Шейх (видимо, не так уж и много у него осталось бойцов), а Данила, выпустив автомат, рухнул на колени рядом с погибшим другом.

За спиной отчаянно завопила Марина. Астрахан нашел в себе силы обернуться. Девушку тащил за волосы здоровенный детина с длинными черными волосами. Лицо амбала покрывала сеть свежих царапин. Видимо, тот самый, которого наказал Астрахан за незнание законов городской войны…

Как он прошел за спину?! Ну конечно! Первая граната Момента наверняка разворотила стенку. Вот он и проскользнул, пока тут воевали…

Астрахан вытащил пистолет, но стрелять не рискнул – амбал умело прикрывался Мариной.

Этот раунд остался за Шейхом.

* * *

Серебристый лишайник под щекой – скорее щекочет, чем колет. Чье-то колено больно упирается в позвоночник. Руки стягивают за спиной. Перед глазами – берцы, в ушах звенит. Мужские голоса далеко. Марина уткнулась лицом в мох. Колено убрали, но она так и осталась лежать.

– Ну теперь-то вы меня развяжете? – проговорили голосом Данилы, только более сиплым…

Марина вскинула голову, пытаясь оглядеться: почудилось? Нет, не почудилось, это Тарас Петрович. Единственный друг, почти отец, вкрадчиво-добрый Тарас Петрович тоже пленен, связан…

– Здание, в которое вы заходили. Там хранятся секретные документы, правда, Мариночка?

Тарас Петрович сел рядом на корточки.

– Девочка, расскажи им, что ты узнала.

– Хватит ездить по ушам, – проговорил лобастый крепкий мужчина с чуть раскосыми глазами. Наверное, это и есть Шейх.

Его напарник, стоя спиной к Марине, умывался – вода, перемешанная с кровью, лилась на асфальт. Мыслей не было. Марина чувствовала себя трупом.

– Ну подумай сам, я связан и беспомощен, – обращался Тарас Петрович к Шейху. – Ты проделал такой путь, выжил – молодец. И вот тебя от тайны, главной тайны Сектора, отделяют два шага. Неужели ты вот так развернешься и уйдешь? Это же власть. Кто владеет Сектором, тот владеет миром.

Марина кое-как села, поджала ноги и спросила профессора:

– Вы знали про биотин?