Наемники смерти

Дождавшись, пока рюкзаки спустят на землю, он распряг лошадь и стегнул хворостиной. Животина, развернувшись, бодро потрусила домой.

– Ну что, вперед? И помолимся, чтоб в ближайшее время удача от нас не отвернулась.

* * *

– Шухер! – заорал Кондрат.

Гена тут же обрел подвижность, кинулся на траву, перекатился, вскочил и кинулся бежать в сторону переправы. Данила заорал, выстрелил ему по ногам, не попал и обернулся к Кондрату.

Марина тоже обернулась. Данила, выругавшись, сшиб ее на траву, укрывшись за дрезиной.

От леса к ним спешила толпа – человек пятнадцать-двадцать, все – вооруженные.

– Чего надо?! – крикнул Данила, вытаскивая автомат, рядом кряхтел Кондрат.

– Сдавайтесь! – ответили ему. – По-хорошему сдавайтесь!

Девушка оглянулась. Момент исчез. Все, приплыли, добегались. Данила шикнул на нее: пригнись!

– Что надо? – повторил он.

– Вот сейчас во всем и разберемся, – ответили хриплым голосом. – Давай, шустрый, встал, оружие положил, руки поднял! Нас больше. В лесу тоже наши.

Данила снова выругался, опустил на землю автомат. Кивнул Кондрату и встал с поднятыми руками. Марина последовала его примеру.

Рома стоял спокойно, подняв руки. Кондрат разоружился. Впереди напавших с автоматом наперевес шел поп, всклокоченный и патлатый. Обтрепанные полы рясы мели по траве, глаза горели, черная борода топорщилась. Телосложения батюшка был богатырского, шагал широко и, видимо, пришлых совсем не боялся.

Он остановился, осмотрел дрезину, хмыкнул и пробасил:

– Кто, откуда?

– Меня зовут Данила Астрахан. Я из Москвы, вольный ловчий. Идем к Глуби. Экспедиция.

– А остальные – кто?

– Девушка – ученая, этот патлатый – боец, – невозмутимо соврал Данила, – Кондрат – второй боец наш. А проводник только что удрал.

– И чего надо?

– Ну как – чего надо. Пройти дайте, мы реку перейдем, обратно уже другой дорогой двинемся. Заплатим.

– С божьей помощью! – нашелся Чуб.

Спутники попа уже подтянулись и теперь пялились на девушку. Марина почувствовала себя голой. Батюшка поскреб бороду, что-то оттуда выудил, сщелкнул на землю.

– С божьей помощью, Данила Астрахан, тут только быструю смерть найти можно. Не могу я людей без проводника отпустить. Сейчас пойдем к нам, посидим, чаю выпьем лечебного, в бане попаримся, если захотите, помолимся, а там и решим, что с вами делать. Оружие отдайте от греха, и пойдем.

Данила скрипнул зубами, но повиновался. Приглашение батюшки, подкрепленное стволами его прихожан, звучало слишком уж убедительно.

* * *

Еще до появления Сектора аномальные места притягивали как экстремалов, так и фанатиков всех мастей. Чем подвижней у человека психика, то есть чем мобильнее его крыша, тем больше у него шансов увидеть недоступное, прозреть, вывалиться из колеса сансары, выйти в астрал и постичь непостижимое – попросту выйти из привычного круга вещей, поменять жизнь.

У отца Андрония крыша уехала в продолжительный отпуск по всяким экзотическим краям лет двадцать назад, когда он учился в семинарии, причем уехала очень основательно, всерьез. Поэтому, когда возник Сектор, так и не получивший сана Андроний собрал последователей и отправился покорять Глубь.

Чтобы постичь Бога.

Про путешествие батюшкиной крыши Данила, уже полчаса слушающий бас Андрония, додумался сам.

А про неоконченную семинарию, отсутствие сана и неприятие любой официальной религии Андроний рассказал. Он как раз перешел к истории покорения Дубны, когда Рома, идущий по левую руку от Данилы, замер, и тут же остановилась Марина. Кондрат чуть не налетел на спину впереди идущего, дернул бычьей шеей.

– Там искажение, – сказал Рома буднично.

Марина кивнула. Андроний поскреб бороду.

– Нет там искажения, сын мой. Я эту тропу только утром святой водой окропил.

– Там – искажение. Схруст. За ним – тлен, правее – озверин. Высыпали…

– Названия эти мне не ведомы, – протянул Андроний.

Это насколько же обособленно они живут, что общепринятого сленга не знают? Чуб пояснил по-прежнему спокойно:

– Тлен – когда плоть разлагается, схруст людей слепливает, озверин пробуждает жажду убийства.

– Саван, Химера и Каин? – удивился Андроний. – Быть не может такого! Утром святил тропу. А тебе, сын мой, откуда это ведомо?

– Чую, – Ромка вытащил сигареты, – просто чую. Я никогда не ошибаюсь. Обходить надо.

– Наваждение бесово тебя одолело, – просветил Андроний, – успокойся, сын мой, недолго идти осталось, вот за поворотом как раз город, подворье солдат веры.

Он махнул рукой, посылая людей вперед. Похоже, батюшке не перечил никто и никогда. Двое кряжистых мужчин, прекрасно слышавших слова Ромы, шагнули дальше, приближаясь к схрусту. Данила молчал. Он не собирался убеждать Андрония в правоте Ромы. Хотя бы потому, что спорить с психом бесполезно. А предупреждать «солдат веры» за спиной у их духовного лидера – небезопасно.