Наедине

— Если вдруг меня не будет дома, там наверняка окажется моя сестрица. Даже самый отвязный псих хорошенько подумает, прежде чем связываться с моей Катериной, — я улыбаюсь, свободной ладонью беря ее за руку. — Вы с ней вроде бы уже встречались?

Серафима пожимает плечами.

— А теперь познакомитесь, — доканчиваю я, просовывая ладонь под Фимин локоть.

— Я не знаю… Она не будет против?

— Не будет. Будет злиться и язвить, потому что последнего ее парня я сбросил с крыльца, хотя планировал вышвырнуть из окна, так что ей, наоборот, следует сказать мне спасибо…

Крепко держа Фиму за руку, я веду ее к двери из тренерской, запоздало порадовавшись тому, что мне так вовремя вернули подлатанную в сервисе машину.

Глава 23. ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Серафима

Из больницы мы направились ко мне, где я, глядя на унылые серые стены дома, едва смогла заставить себя выйти из машины. Мне не хотелось возвращаться в место, которое за одну ночь из надежного убежища превратилось в опасную ловушку, способную в любой момент захлопнуться за моей спиной. Даже несмотря на то, что сейчас со мной был Мишка, я тянула до последнего, медленно захлопывала автомобильную дверцу, еле переставляла ноги, когда мы направлялись к подъезду, несколько раз едва не скатилась кубарем с лестницы, но в конце концов мне пришлось вытащить ключи и дважды повернуть их в замке. Едва перед нами распахнулась входная дверь, как я моментально напряглась, на каком-то интуитивном уровне ощущая неправильность, притаившуюся где-то там, в глубине квартиры. Теперь здесь не было безопасно. Мой неброский приют от враждебного мира оказался потревожен бесцеремонным вторжением зла, и все, что я могла теперь сделать, это бежать отсюда на максимальной скорости, надеясь, что оно не успеет затянуть меня в свои сети.

Я вновь оказываюсь во власти первых впечатлений, нахлынувших на меня после пробуждения.

Вытаскиваю старую спортивную сумку, о наличии у себя которой помнила весьма смутно, машинально бросаю в нее какие-то вещи, а стены надвигаются на меня, потолок угрожающе качается над моей головой, стремясь к скорейшей встрече с полом. Вокруг веет безнадегой. Больших усилий мне стоит передвигаться по квартире, осознавая, что еще совсем недавно здесь беспрепятственно рыскал какой-то посторонний человек. Этот неизвестный ходил из комнаты в комнату, трогал мои вещи, переставлял их с места на место, без труда считывая по ним всю мою заурядную жизнь. Я не могу представить себе его лица, но слишком ясно вижу темный мужской силуэт на фоне моих скучных комнат.

Он обещал вернуться, и он сдержал свое обещание.

Ожидая, когда я закончу возиться с вещами, Миха перемещается к балкону и тщательно исследует распахнутую дверь. Он так и не переоделся, лишь набросил куртку поверх своей белой формы, прежде чем мы покинули спортивный комплекс. С тоской посмотрев по сторонам, не упустила ли чего важного, я толкаю ногой собранную сумку, сажусь на диван и наблюдаю за ним уже оттуда, в который раз отмечая, как ему идет такой ненавистный мне белый цвет.

— Пробраться здесь можно, но я не вижу никаких следов, — доносится до меня Мишкин голос, когда сам он скрывается за дверью балкона. Спустя пару секунд он снова возвращается в комнату и принимается рассуждать вслух. — Замок на входной двери не поврежден. У тебя есть запасной комплект ключей?

— Нет, — качаю головой, намеренно умолчав о том, что моя паранойя не может позволить мне такой роскоши. — Но даже если бы и был, дверь дополнительно запирается изнутри.

— Ага, на бесчисленное количество контрольных замков. Значит, балкон, — Мишка кивает, задерживая взгляд на розах, заполонивших мою обычно пустую вазу.

— Вчера их тут не было, — я неприязненно передергиваю плечами.

— Занятно… — Миха начинает копаться в вазе, на время заслонив от меня ненавистные цветы, но стойкий запах свежих роз не дает мне забыть о том, что они по-прежнему никуда не делись. — Этот парень мог бы расщедриться на визитную карточку, или хотя бы черкнуть пару строк, чтобы нам было легче его позиционировать.

— Если это… Лицедей, то он наверняка считает, что я обязана его помнить, — выражаю с сомнением.

— Если это Лицедей, то у него огромные проблемы с самоопределением в этом мире, — не впечатлившись упоминанием мною жуткого прозвища, Мишка отходит от цветов и оборачивается ко мне. — Тебе помочь собраться?

— Нет, я уже все, — вскакиваю с дивана, подхватывая набитую шмотками сумку.

Мишка закрывает балконную дверь, вновь задерживает внимание на злополучных розах, после чего забирает из моих рук сумку, разворачивается и идет к выходу. Почему-то я так и не решаюсь попросить его выбросить цветы, и не прикасаюсь к ним сама.