Наедине с убийцей. Об экспериментальном психологическом исследовании преступников

«Несколько женщин, как мы видели, „приняли плоть и кровь“ от Осипа Потапкина, то есть имели с ним сношение как религиозный акт, но еще большее число, не дойдя до этого, присутствовали на радениях, принимали участие в них. Радения эти с сильными движениями, под такт пения, хлопанья в ладоши и притоптывания ногами, с целованиями, призываниями св. Духа, доводили их до страшной экзальтации, от которой они были не в силах отказаться. Они стремились на эти собрания, им „не сиделось дома“, их „тянуло“ туда, „им было тошно“ без этих возбуждений орфизма. И вот, несмотря на запрещение и побои отцов, братьев, мужей, несмотря на насмешки и цинические попреки посторонних, они по ночам убегали к Потапкину и оставались там до рассвета. „Если бы не возвращение Василия Д., у них у всех дело дошло бы до блуда“, – говорила одна из выздоровевших; „как в чаду была“, – говорит другая; „точно угар был“, – говорит третья. „У Потапкиных на радениях женщины вставали и ходили, при этом пророчили, целовались, пели и снимали с головы при этом платок и распускали волосы“. Почти все „плакали навзрыд, радовались“; многие „падали, бились“, представляли и другие истерические явления.

Из принявших плоть и кровь от Потапкина женщин некоторые признают это, большая же часть сознается, что принимали участие в радениях, пророчествах, но умалчивают о половых сношениях. Когда жена Потапкина, слабоумная с индуцированным помешательством женщина, рассказывает эротические сцены, где они были действующими лицами, и сношение их с Осипом в присутствии других „сестер“, смотревших на это, – они молчат, злобно взглядывая на нее или отвертываясь и видимо тяготясь воспоминанием об этом периоде их жизни.

Это воспоминание сделалось для них особенно тяжелым с того времени, как Потапкин, признанный умалишенным на распорядительном заседании суда, был возвращен к себе в дом, следовательно, признан действительно неответственным, как „сумасшедший“, без всякого мученического венца».

Что касается характеристики психического состояния второго виновника этой эпидемии, Осипа Потапкина, то лучше всего она определяется содержанием его письма к директору Орловской психиатрической больницы, куда Осип Потапкин был отдан на испытание. Из этого письма здесь приведем только начало:

Заголовок: «1-я Христос воскрес. Я пишу сам Святой Дух, это писание от самого живого Бога присланное, и вот скажется, для кого оно, это писание, является.

Это оно для тебя, главный врач и начальник всему каменному построенному дому и над теми, кто живет и кто кончины ждет.

Вот посадили сюда Иисуса в сем каменном месте; и вот он тут тоже проведет сорок дней своего поста. А вот я, Дух Святой, теперь говорю тебе, главный врач (пропускаются повторения и бессвязные вставки частиц), чтобы ты не томил меня, Духа Святого, в этом каменном гробе… Теперь я пишу тебе, Дух Святой, чтобы ты не держал тут живого Бога и Христа (это он сам). Почитай в этом святом писании, кем оно (его письмо) и чьею мудростью написано и возьми в свою голову, кто эту премудрость может сочинить и кому она должна открыться. Вот слухай меня Духа Святого, что я тебя для твоей пользы наставлю, и что теперь нужно сделать с этим домом… (идет совершенно бессвязное рассуждение) Вот тебе приказ от меня, Духа Святого»…

В дальнейших письменных и устных заявлениях Осипа Потапкина еще больше бессвязности, в которой, однако, везде и всюду сквозит бред величия.

Надо только удивляться, как столь явные бредовые идеи не распознаются окружающими лицами, чему объяснение может заключаться только в особой внушаемости этих лиц, воспринимающих слышимое ими без всякой критики и рассуждения. В супоневской эпидемии, как, впрочем, и в малеванщине, открывается между прочим в населении, принимающем уродливые формы нового учения без критики и соображения, ясная дегенеративная почва, сопутствуемая малокровием и истощением и даже эндемическим зобом. Но кроме особых физических условий во всех подобного рода эпидемиях должна без сомнения играть немаловажную роль и психическая почва, характеризующаяся крайним невежеством, неудовлетворенностью духовных потребностей населения, отсутствием нравственных руководящих начал и недостатком умственного развития, граничащим с патологическим слабоумием. Эта-то почва наряду с благоприятствующими физическими причинами и создает условия необычайной внушаемости отдельных лиц населения, воспринимающих на веру самый уродливый бред душевнобольных.

Сектантские сборища и эпидемии