Наедине с собой

«Знаете, когда такой состав, как сейчас, скорый, по 24 человека в вагоне, помножьте на четырнадцать, глупо, конечно, какой тут может быть счет: все одно – жизнь, но все-таки легче на душе. А если пассажирский, да местный, да битком, да на каждой остановке стоим, и все под колеса кидаются, вот тогда – да! Приезжаешь домой, все газеты прочтешь, которые пропустил, когда в рейсе был, все карикатуры в журналах посмотришь, а сна нет».

– Георгий Георгиевич, а не надоело?

– Мне? Нет. Ездить хорошо.

– Что хорошего? И днем, и ночью, и семью не видите, и праздников нет.

– Правильно вы все говорите. Все вам уже рассказали. Вот и Игорь, мой помощник, тоже уходить хочет. Да, Игорь? «Я, – говорит, – молодой, я, -: говорит, – из-за дороги жизни не вижу». Дорога, конечно, отнимает много, что уж тут скрывать. Но, понимаете, это, конечно, не для всякого – она дает тоже.

– Что дает? Перемены. Все меняется. И вокруг все меняется, и у нас все меняется: паровозы, тепловозы, теперь вот электровоз.

* * *

– Лев Сергеевич, Георгий Георгиевич Поваров у вас в списках есть?

– Машинист или диспетчер?

– Машинист, я с ним из Чопа возвращалась.

– Ну и как он, этот Поваров?

– Хорошо!

– Надо будет вызвать, посмотрим еще.

– Нет, лучше не надо. Жалко его.

– А нас вам не жалко?

Конечно, мне их жалко, Льва Сергеевича и его помощников. Длительный психологический эксперимент – это тяжкое дело, тяжкое и для испытуемых, и для экспериментаторов. Это четыре-пять часов напряженной работы. Взмыленный машинист уходит после опыта домой отдыхать. В вагон точно по расписанию приходит следующий.

Все как будто просто. В темном купе стоит аппарат «Бегущая лента». Движется прикрепленная на двух валиках лента, а на ней прямоугольники и квадраты, дорога уходит вверх, лента бежит вниз, а по бокам с двух сторон нечто вроде насыпи. Машинист считает квадраты и нажимает на кнопку при появлении каждого десятого. Этот десятый появляется раз в три минуты, как знак на дороге. А еще в начале «дороги», откуда выныривают квадраты, так похожие на прямоугольники (поди тут не ошибись!), беспорядочно вспыхивают сигналы: зеленые, желтые, а после желтого обязательно через какой-то неопределенный срок – красный. И вот когда будет красный (красный, а не желтый предупреждающий), надо как можно скорей нажать на кнопку правой рукой. Красный мелькает тоже как серьезный знак на дороге раз в десять минут. Вот и все.

Но надо сидеть и считать. И не отвлекаться. И не заснуть. А лента движется так монотонно, и шум, чуть похожий на шум мотора, как шорох листьев, и темнота еще, и мысли всякие, а потом и мыслей нет – сплошное мелькание. Так был сигнал или не был?..

Похожа ли «Бегущая лента» на дорогу? Это не имитация. Это модель. Модель – значит, на ней можно испытывать каждого. Можно сидеть у «Бегущей ленты», считать, старательно нажимать на кнопки. Для этого не нужно быть машинистом. Но чтобы не сбиться ни разу, надо быть машинистом. Даже диспетчеры, железные, натренированные люди, привыкшие к напряженнейшим ситуациям, и те «работают» на ленте хуже машинистов. Значит, установка удачна, раз она выявляет особые, только одной профессии свойственные психические качества.

А в салоне во время опыта идет запись на электроэнцефалографе сразу по трем каналам. Пульс на руке. Кожно-галъванический рефлекс: влажность кожи меняется у всех по-разному, когда человек реагирует на сигнал. И наконец, биопотенциал: напряжение мышцы на правой руке, которая работает, когда палец нажимает на кнопку.

Зачем все это? Зачем эти черточки пульса – шире, уже? «Смотрите, как нервничает, а с виду спокойный.

Ну вот, выровнялся, адаптировался». Зачем плавные, мягкие, вздымающиеся вдруг волны, изобличающие беспокойство кожи, и готические зубцы биопотенциалов?

Это плата организма за один-единственный сигнал. От него ничего не зависит: ни жизнь, ни работа, но человек платит. Так он устроен. Платит без конца.

Каждый платит по-разному. У одного после желтого сигнала в ожидании красного начинается «энцефалографическая» буря, другой только слегка волнуется. И при этом оба сигнал не пропускают. Вот почему испытуемый может ни разу не сбиться и тем не менее вызвать самые серьезные опасения у психологов: если он платит так дорого только за ожидание или, как говорят психологи, за готовность в условиях опыта, то что же с ним случится в дороге?

***

«Бегущей ленте» много-много лет. На заре века придумал ее известный немецкий психолог Гуго Мюнстер- берг. Одним из первых заинтересовался он вопросами психологии труда: на ленте исследовали вагоновожатых. Без энцефалографов, разумеется, и без новейших методов математической обработки результатов; смотрели на глазок: у кого получается, у кого нет.