Надоевшая

— Подарок твой во дворе стоит, — ехидно ухмыльнувшись, сообщил Стас. — Поведешь всех показывать?

— А то! — Спайк сделал толпе жест рукой, и все, включая меня, повалили за ним. Стоило нам выйти, а Спайку нажать кнопку на ключах, как мы увидели, что теперь принадлежало хозяину дома. Это был мотоцикл. Красный, мастерски расписанный языками синего пламени и черепами. Народ заулюлюкал, одобряя подарок, Спайк приподнял весившего больше его самого друга над головой, и жестом «вернул» всех обратно в гостиную, несясь впереди всех со Стасиком на руках. Смотрелись они забавно, и даже я не смогла сдержать рвущийся наружу смех.

Спустя пять или шесть не шибко оригинальных, но полезных или приятных подарков, в числе которых были и вожделенные Максом часы, очередь дошла и до моего подарка. Он был последним в горе уже развернутого. Спайк явно отложил его, что называется, «на сладкое».

Мой друг всегда был не только веселым, но и находчивым, так что сказанная им фраза меня даже почти не удивила, хотя и огорчила. Проклятущей пьянки не избежать.

— А последнего в очереди, но далеко не последнего по важности дарителя я прошу выйти на мою импровизированную сцену! Влада, сестренка, не надейся, что тебе удастся от меня скрыться!

Я тихо выругалась себе под нос, но вышла из расступившейся передо мной толпы и встала рядом с ним. К щекам почему-то прилил румянец, наверное, от стыда за «взрослый» подарочек. А Спайк продолжал изображать из себя помесь клоуна и тамады, так же медленно, как открывал Стасикову коробочку, развязывая ленточку на запакованном в фольгу костюмчике.

Когда Спайк распаковал и развернул подарок, да еще и с выражением зачитал подпись, я покраснела так, что наверное даже вареная свекла и та была бледнее меня. Народу понравилось, даже Стасику. Все смеялись, поздравляли меня с самым оригинальным подарком, а я, в конце концов, сумела произнести ту фразочку, которую хотела:

— Это чтоб ты своей девушке потом не искал самый лучший наряд.

— А цвет — на случай, если девушка не того пола окажется? — усмехнулся именинник.

Я сначала рассмеялась, потом снова покраснела, и только потом сумела ответить:

— Нет, придурок, это в тон моему платью. Хотя можно и так трактовать, конечно.

После этого «содержательного» диалога меня, уже не пытаясь даже уговаривать, зная, что исход предрешен заранее, потащили к столу с алкоголем. За все, что было дальше, я ответственности не несу!

Глава 2. День рождения лучшего друга. Часть вторая, стремительно пьянеющая

Около прорвы стаканов с разнообразным бухлом всех степеней крепости, я попробовала избежать неизбежного:

— Я не хочу пить. Тебе мало было прошлого года? Хочешь, чтобы я дом все-таки сожгла? — тут нужна была жесткая позиция. Стоит мне скатиться до просьб и едва ли не попыток спросить разрешения — и я пропала. Хотя, кого я обманываю? И так и так все плохо.

— Вла-а-да, — протянул Максим с явным раздражением. — Не. Порть. Мне. Праздник. Восемнадцать человеку исполняется раз в жизни, и ничего тебе не сделается, от того что ты раз в год не будешь белой вороной и выпьешь со всеми. Или ты мне не доверяешь, что боишься пить рядом со мной? — Несчастный до безобразия взгляд карих глаз был теперь с мольбой обращен на меня. Спайку надо было на театральный, определенно. Знаю, что он ловко играет на моих эмоциях. Знаю, что безбожно притворяется. А отказать все равно не могу.

— Ох… Не смотри на меня так, словно я собралась придушить твоего любимого щеночка! Ладно. Только немного.

Роковая фраза. С нее начинался каждый «веселый» спайковский праздник, после которого я с мучительным стыдом вспоминала все, что натворила на сей раз. И каждый раз я думаю «Ну может хоть сегодня у меня получится на самом деле выпить немного и мирно сбежать домой?»

Спайк же просиял, не забыв раскатисто рассмеяться на мое сравнение, щелкнуть меня по носу, и сообщить, что у него отродясь не водилось собак. Спасибо, мой капитан, а я не знала. Пять (о боже, уже пять?!) лет с тобой знакома, а о том, что ты собак терпеть не можешь, все еще не знаю, конечно. Стасик где-то за моей спиной презрительно фыркнул. Надеюсь, я не набью ему морду, как на какой-то Новый Год… Друг, если, конечно, его стоит так называть с учетом моих чувств, всучил мне в руки бокал с каким-то непонятным коктейлем, фиолетово-синим таким, проследил за тем, чтобы я начала пить, и удалился.

Оставив меня со Стасиком и целым подносом этих коктейлей. А ведь тот, что был у меня в руке, был вполне неплох на вкус. Что-то ягодное там было, да и спиртом он почти не отдавал. Н-да. Как только Спайк скрылся в гуще танцующих под им же и поставленную только что оглушительную музыку, я поинтересовалась у Стаса, силясь переорать колонки:

— Ты-то, почему не уходишь?