Надо же, как интересно получилось (СИ)

Падший не успевает… ничего собственно не успевает. Ни ответить, ни наорать, ни убить меня, как было им обещано тогда. Потому что пока предположительно настоящий Габриэль посмотрел на меня, как на сумасшедшую, его предположительно иллюзорный собрат замахнулся для удара, пользуясь тем, что Дьявол отвлёкся на меня.

“Что-то пошло не по плану” – успевает подумать мой мозг, в то время как моё тело живёт собственной жизнью.

На автомате делаю рывок вперёд, и клинок вместо спины Падшего находит мой живот. Лезвие входит вязко, с противным, однако тихим звуком. Я даже, кажется, коротко вскрикиваю, когда начинаю падать, но вместо холодного и твёрдого пола, ощущаю тепло рук успевшего подхватить меня Люцифера.

— Идиотка! – рычит он.

А я лишь улыбаюсь слабо, морщась от боли. Губы дрожат, наверняка это выглядит как какая-то гримаса. Гримаса боли, например. Потому что это реально, чёрт возьми, больно.

Светоносный тут же осторожно прикасается к кровоточащей ране, и я почти перестаю ощущать боль, только рана не заживает полностью, лишь схватывается едва-едва, неохотно переставая кровоточить. Видимо, исцелить рану после клинка Архангела не так уж и просто.

Спасибо.

— Ты заслонила его собой? – звучит удивлённо. Отстранённо замечаю, Габриэль теперь только один. И почему-то стоит совсем с другой стороны, по сравнению с тем, где стоял раньше со своей копией.

Хочется почему-то засмеяться. Нервное, наверное. Почему это так удивительно? Намного страннее то, что здешний Фокусник всё-таки решился не просто пойти против любимого брата, чтобы дать возможность Винчестерам свалить, но и действительно пытался его убить. Хотя, в сериале ему могло не хватить времени попросту. Надеюсь, что не мои тогдашние слова подтолкнули его к подобному. Это было бы иронично.

— Да, – губы слушаются плохо, голос звучит слабо. Жалкое зрелище, наверное. Интересно, я снова умираю или кризисное состояние прошло? – да. Или у тебя проблемы с осознанием данного факта?

Слова звучат почти насмешливо. Ехидно даже. Снова хочется расхохотаться. Нет, определённо, нервы не к чёрту.

Если бы Винчестеры узнали, что я саморучно помешала лишить жизни их главную проблему, они бы застрелили меня не раздумывая.

— Я же сказал держаться от меня подальше. – говорит с раздражением Люцифер, и я всё же издаю короткий смешок.

— Ты говорил, что убьёшь меня и больше не будешь спасать. – фыркаю я. – Но это же не значит, что я отвечу тебе тем же.

Глаза закрываются против воли, сильно хочется спать. Интересно, это как с сильным холодом? Типо уснёшь – и не проснёшься? Последний, в последствии мёртвый сон?

Даже если так, то я ни о чём не жалею.

— Зачем? – его голос звучит устало. Удивление, непонимание и даже совсем немного тепла пополам с чем-то другим, непонятным мне, плещутся в его необычных неземных глазах.

Потому, что я не хочу, чтобы ты умер.

— Потому, что ты не заслуживаешь смерти. – тихим шёпотом отвечаю я и, взглянув последний раз на его прекрасные крылья, со вселениским спокойствием засыпаю.

Прошлое уже не исправить, но ты можешь напрячься и изменить будущее.

Комментарий к Глава 18

Группа ВК - https://vk.com/club89977622

========== Глава 19 ==========

“Прошлое уже не исправить, но ты можешь напрячься и изменить будущее.” – последняя мысль, что успевает уловить Люцифер прежде, чем девушка теряет сознание.

— Почему она помогла тебе? – голос Габриэля задумчивый и немного шокированный звучит в полной тишине.

Люцифер косится на него зло и раздраженно, но ничего не отвечает, лишь поднимает с пола на удивление лёгкую девушку, ощущая, как откликнулась остатки его благодати, и понимая, что сразу по щелчку пальцев её не исцелить. Это… раздражало. И то, что он ощущает сейчас некую беспомощность, и то, что данная ситуация вообще возникла. То, что ему есть дело до всего этого, то, что ему не всё равно, не плевать – бесило.

Для него это было чем-то новым. То, что ему не плевать на кого-то, и то, что кому-то другому не плевать на него. Равнодушие, злость, презрение, ненависть, ярость… даже разочарование в чужих, бывших ранее родными глазах – это было привычным. А не то, что кто-то свято верит в то, что он не абсолютное зло, понимая при этом, что он не белый и пушистый, и даже принимая его таким.

Это было странно. То, как человеческая девчонка тянулась к нему, верила, не боялась. Стремилась помочь и защитить, будто ему – Архангелу, пусть и Падшему, может чем-то помочь обычный человек. Ей бы ненавидить его, пытаться убить, а она, ненормальная девчонка, то помощи просит сама, то с лёгкостью и благодарностью, а не с проклятиями и подозрением, принимает непрошенную; то болтает с ним с теплотой, перекидываясь шутками, то гуляет – будто так и надо; то рану и крылья его обычными человеческими лекарствами обрабатывает, то косится на те же крылья с такой заботой и сожалением, будто она виновата в их скорбном состоянии. Так теперь ещё и кинулась наперерез удару, предназначенному ему.