Надежда умирает последней

Девочка проворно поднимается, машинально одёрнув подол юбки, и обращает к незнакомцу своё чистое белое личико. Ей лет шесть или семь, не больше. Её щёчки ещё круглы, словно у младенцев, зато в глазах уже сейчас заметен истинно женский интерес к противоположному полу. Брюнетка, ничуть не испугавшись незваного гостя, приседает в лёгком книксене[10], как учила её мать.

– Добрый вечер, сударь.

– Вы здесь гуляете? – с детской непосредственностью интересуется мальчик.

– Да, это сад моего отца и я часто тут гуляю, – мило улыбаясь, отвечает очаровательное создание, не переставая рассматривать случайного гостя.

– А я не заметил, что это уже чужой сад…

– Сад проходной, калитка до ночи не закрывается, – успокаивает его собеседница и улыбается.

– А что Вы делали? – пытаясь заглянуть за ствол дуба, интересуется мальчик.

– Наблюдала за мотыльком, – отвечает брюнетка, повернув личико к подножию могучего дуба. – Он очень милый и, кажется, живёт здесь.

Мальчик приближается к девочке и смотрит через её плечо.

– Да, очень красивый…

И в этот миг мотылёк взмахивает яркими крылышками и поднимается ввысь.

– Улетел! – восклицает гость сада.

– Улетел… – тихо отзывается маленькая хозяйка.

– А как Вас зовут? – вдруг обернувшись к девочке, спрашивает мальчик.

– Ленитина де Сентон, дочь барона Бель Эра.

– Какое необычное имя!

– Я Элена-Валентина по крещению, но Ленитиной зовёт меня мама.

– Очень красиво! Можно и мне Вас так называть?

– Можно, – кивает брюнетка. – А Вас как зовут, сударь?

– Ганц фон Баркет, – чеканит в ответ мальчик, щёлкнув каблуками.

Глаза хорошенькой Ленитины заметно округляются.

– О, так Вы сын нашего соседа – немецкого банкира?

– Да, именно так, – кивает Ганц.

Девочка снова одарила его улыбкой. Парнишка предложил собеседнице руку, которую она охотно приняла, и стал важно прогуливаться со своей дамой по саду, не зная, что всё это время из беседки за ними украдкой наблюдает баронесса Бель Эр.

Редкие прохожие, сокращавшие путь до дома через проходной садик Сентонов, оглядывались на очаровательную парочку и улыбались ей. Дети оживлённо беседовали, рассказывая друг другу о родственниках. Проводив девочку до крылечка особняка, Ганц неожиданно получил приглашение от мадам де Сентон зайти на чай. С тех пор все выходные юный отпрыск немецкого банкира, который часто давал ссуды отцу Ленитины, проводил в доме новой подруги.

Через несколько лет в доме фон Баркетов произошло несчастье: сначала от сердечного приступа умер глава семьи, а через полгода следом ушла и его жена. Банковские счета банкира были распределены между его компаньонами, часть денег положили на содержание маленького наследника. Сентоны взяли тринадцатилетнего Ганца на воспитание и вырастили его вместе со своими детьми.

Для родителей Ленитины уже в те годы не было секретом, что нежная детская дружба их дочери и немецкого мальчика – это первое проявление будущей большой любви. Ганц родился в кальвинистской семье так называемого нового дворянства, которое не особенно признавалось древними родами. Но это не помешало барону Бель Эру рассматривать брак протестанта с дочерью, крещённой в католичестве, как вполне возможный. Супруги и сами принадлежали к разной вере, но это не мешало им любить друг друга всю жизнь.

От отца Ганцу досталось небольшое состояние, которым он не мог воспользоваться до совершеннолетия, а банком управляли компаньоны. Поэтому и торопить события родители Ленитины не стали, просто наблюдая, как дети взрослеют и с каждым днём всё больше тянутся друг к другу. Заявление юноши: «Эту кудрявую головку я не променяю ни на какие сокровища мира» – стало в доме барона Бель Эра крылатой фразой.

В конце декабря 1641 года, когда Ганцу исполнилось восемнадцать, компаньоны его отца признали юношу совершеннолетним. Они выдали ему сумму, которую немец унаследовал, и предложили стать третьим совладельцем банка, продолжая дело семьи фон Баркет. Но немец мечтал попасть в гвардию… И с банковскими делами у него совсем не складывалось. Тогда Ганц ограничился своей долей в акциях, которая смогла бы приносить ему стабильный доход, и передал право собственности и управления компаньонам отца. Наследственных денег хватило, чтобы купить небольшой феод под Сентом, который дал Ганцу возможность не работать и не служить.

Став совершеннолетним, молодой человек не мог позволить себе находиться в доме родителей невесты, поэтому уже в начале 1642 года перебрался в особняк напротив, купленный двадцать лет назад его отцом. В том, что он решительно желает жениться именно на Ленитине де Сентон, юноша ни на секунду не сомневался. Только сказать об этом родителям любимой вслух фон Баркет долгое время не решался. Когда же заветные слова были произнесены, мужчины пожали друг другу руки в знак свершившейся помолвки и Бель Эр назначил срок свадьбы – после семнадцатилетия дочери.

Пока молодой человек занимался подготовкой маленького особняка ко встрече с роскошной юной супругой, обставляя его новой мебелью, родители отдали Ленитину в пансион, чтобы собрать для неё приданое.

Ганц открыл глаза.