Надежда умирает последней!

Конечно, босс был действительно больше своих сородичей. И мощнее. Какой-то гигантский тарантул. Но все же, не настолько страшен, как описывала его Птицына.

— Поздно думать! Надо драться! — крикнула Светка и бросилась в атаку.

Опять! Уши ей надеру когда-нибудь! Предупреждал ведь, что надо ко всему с умом подходить, а не накатом брать. И, вроде как, поняла. Я так думал, во всяком случае. Похоже — ошибался. Но пронесло. Никто с первого удара не помер.

Начинали мы бить с опаской. В руках Птицыной, кроме собственного жезла, по-прежнему был мой нож. На случай, если этот толстобрюхий гигант начнет плеваться паутиной.

И он плевался. Примерно раз в минуту, что было не так уж страшно. Птицына вполне успевала освободить опутанного члена группы из кокона и даже после этого немного побить паука.

Опасность босса была в другом. Ударами он, примерно в половине случаев, накладывал эффект отравления. Каждый такой удар сопровождался появлением шокирующе огромной надписи перед глазами: «Отравление, 2ур.», а потом красные циферки начинали неприятно мелькать перед глазами, показывая, как уходит жизнь. «-2,-2,-2…» и так двенадцать секунд. Я засекал.

Для Фанни и Белки это был очень приличный урон. Даже пришлось на несколько десятков секунд выйти из боя, чтобы купить несколько пробирок с «Начальным зельем № 1» и пробежать по остальным членам группы, распихивая им в руки склянки.

Надо будет потребовать возмещения средств! А то я так разорюсь и нихрена себе не смогу купить! Добренький, больно!

В общем — босс был неприятный, но не более. Справились мы с ним проще, чем с парой пауков десятого-одиннадцатого уровня.

И, естественно, не только Птицыну заинтересовал сундук. Все хотели узнать, что там, в этой огромной коробке, поэтому столпились полукругом вокруг белобрысой, которая, высунув язык от напряжения, ковырялась с замком.

— Кому первому? — хитро спросила девчонка, откинув крышку.

Понятно, это был сундук из тех, что реже попадаются, где каждому из группы что-то, да перепадет.

— Давай уж, что сверху, то и вытаскивай! — сказала ей Светка. Ну а кого слушать, как не закадычную подружку?

— Тогда — это мне! — Птицына сдернула сверху какую-то вещь из ткани. Оказалось — это бархатные бриджи бордового цвета. Всего с парой потертостей на коленях. Давали бриджи +5 к силе и +2 к выносливости. Но, несмотря на противоречивые для бафера параметры, на бриджи никто не претендовал. Они были явно детского размера. Мне только на пол руки штанина налезет. — А Светке — вот!

На свет из сундука показался шлем. Похоже, того, что в форме горшка, системе показалось недостаточно.

— Да вы издеваетесь! — сеструха выхватила металлическое нечто, больше всего напоминающее ведро с двумя малюсенькими дырочками для глаз. — Да в этом даже дышать будет невозможно!

И «ведро» было мгновенно предано анафеме, то есть отправлено в рюкзак для скорейшей продажи. И это, даже несмотря на то, что защиты шлем давал +22. Таких параметров мы и близко еще не видели. Но Светку я понимал. В таком ведре находиться — сомнительное удовольствие.

Наш танк обиженно поправила свою красную кастрюльку в белый горох на голове и, насупившись, отошла рассматривать дроп с босса.

Мне достались наручи из тонкой кожи, дающие + 5 к защите и +5 выносливости. Сигизмундовна, наконец, слегка подобрела, получив стрелу, дающую эффект «Кровотечение». Белке и Фанни выдали плащ и женские мокасины, чтобы они сами разобрались, что кому. Обе вещи были на мудрость. В итоге блондинке перепала обувь, а брюнетке синий плащик без капюшона.

Пока я рассматривал, как аппетитненько подчёркивает плащ с завязочками высокую грудь Белки, даже не сразу заметил, что Светка нервно дергает меня за рукав.

— Пеееть! Пеееееть! Ну, Петь! — последний раз дернула она так сильно, что чуть не оторвала мне рукав. Да и Холодечик усиленно старался напрыгнуть мне на руку. То ли тоже посмотреть, что там у Светки, то ли помочь ей привлечь мое внимание. Пришлось обратить на них свой взор. — Смотри!

Мне было протянуто нечто, больше всего напоминающее обрубок паучьей лапы с зазубринами на самом остром конце.

— Среди остальных ног лежала. Но выглядела немного иначе, — объяснила сеструха.

Я непонимающе посмотрел на параметры. Чем эта лапа могла от остальных отличаться?

— Ни хрена себе! — тут же вырвалось у меня.

— Я же говорю! — с чувством превосходства заявила Светка.

На мой громкий возглас уже сбежались все остальные, глядя на лапу и издавая звуки восхищения. Но я уже прижал притащенное сеструхой к груди, совершенно не желая расставаться с частью паука.

— Я себе оставлю!? — с трудом добавив вопросительные ноты в голос, сказал я.

Впрочем, особо против никто не был. Разве что у Птицыной в глазах пробивался алчный блеск, да Светка выглядела немного расстроенной.

— Ты не против? — вдруг почувствовав укол совести, спросил я персонально у сеструхи.

Та сразу подобрела и отрицательно покачала головой.

— Нет, не против. Но мог бы и поблагодарить!

— Спасибо тебе, глазастая моя систер!