Надеюсь и жду

И вот, добросовестно протерев везде пыль, пропылесосив ковры, наведя лоск на деревянные поверхности, она спешила побыстрее оказаться на восхитительном солнышке. Клодии было всего восемнадцать, впереди ее ожидали длинные летние каникулы, она исполнила свой долг, оказав помощь Эми, и теперь рвалась на свободу.

— Ой! — Она резко затормозила на повороте, едва не сбив с ног свою молодую мачеху. — Прости, я тебя не видела.

Маленькая и гибкая, с волосами цвета солнечных лучей, Элен всегда заставляла Клодию чувствовать себя громоздкой и неуклюжей, а с недавних пор еще и до некоторой степени, лишней. О нет, Элен ни разу не сказала ей ни одного недоброго слова, не бросила неприветливого взгляда ни до замужества, ни после, но в последние несколько дней, в ней появились некоторые напряженность и беспокойство, обычно идущие рука об руку с неудовлетворенностью…

Но, к счастью, сегодня все эти тревожащие симптомы отсутствовали. Элен весело блеснула зелеными глазами, и Клодия почувствовала, как ее мышцы расслабляются.

— Вот это энергия! Как бы мне хотелось снова стать молодой и полной жизни!

— Ты вовсе не старая, — улыбнулась Клодия, стараясь попасть в ногу с мачехой, которая направилась по коридору к выходу во двор. Клодии, в восемнадцать лет, представлялось, что тридцатилетние уже стучатся в дверь, за которой начинается старость. Но в изящном теле Элен, в ее золотых волосах и правильных чертах лица было нечто, не подвластное времени.

— Спасибо. — Голос Элен прозвучал довольно сухо. Она подошла к двери и распахнула ее. — Ты идешь со мной?

Клодия собиралась прогуляться до маленькой бухточки в скалах, добраться до которой можно было только через низкую лощину, пересекавшую обширные угодья «Фартингс-холла». Но если Элен приятно ее общество, она с радостью присоединится к мачехе. Клодия, как правило, шла навстречу желаниям окружающих, потому что ей нравилось, когда люди вокруг счастливы. И, что также было немаловажно, ей нравилось, когда люди довольны ею. О себе она думала со сдержанной самоиронией, что похожа на большого жизнерадостного щенка. Она почти видела со стороны, как шумно пыхтит и свешивает набок длинный язык!

— Конечно. А куда?

— Разыскивать старика Рона. Он до сих пор не доставил на кухню овощи. Шеф-повар в ярости — ведь до обеда остается всего час. Я пообещала, что отыщу его. А кроме того… — Ее блестящие зеленые глаза заглянули в голубые, как незабудки, глаза Клодии. — Гай нашел на лето какого-то бродягу в помощь Рону. — Она внезапно рассмеялась. — Похоже, он всего лишь недоучка, без постоянного места жительства, но какой великолепный мужчина! Ради него стоит прогуляться в огород в любое время дня… — она выразительно помедлила, — и ночи…

Клодия захихикала в ответ. Она знала, что Элен шутит. Она замужем за отцом всего два месяца и не станет засматриваться на других мужчин.

— Я и не знала, что папа нанял кого-то, — откликнулась она, шагая по гравиевой дорожке.

Клодия не удивилась, узнав о появлении нового работника. Недавно она нечаянно услышала, как отец и его молодая жена спорили из-за решения Элен оставить свою должность. Она, кажется, говорила, что поскольку теперь она жена хозяина, то не обязана работать по найму, хотя с удовольствием будет продолжать ухаживать за цветами.

— Когда же этот Адонис поступил к нам? Он и в самом деле бездомный бродяга?

Девушка понимала, насколько ей повезло, что она живет в таком доме, как «Фартингс-холл». Она даже представить себе не могла, каково это — совсем не иметь никакого дома.

Элен пожала хрупкими, слегка загорелыми плечами.

— Одному Богу известно. Два дня назад он прикатил на разболтанном мопеде и справился о работе. Он признал, что просто «плывет по течению» и, казалось, был вполне счастлив, когда ему предложили для жилья старый фургон позади оранжереи, пропитание и деньги на мелкие расходы. Он должен помогать старому Рону ухаживать за садом и огородом. Кстати, его зовут Адам. Адам Уэстон.

Клодия, входя следом за Элен, в обнесенный каменными стенами огород, слушала вполуха. Ее мысли были заняты стариком Роном, который работал в «Фартингс-холле» целую вечность. Дедушка Клодии нанял его еще задолго до того, как «Фартингс-холл» превратился в первоклассный загородный отель с рестораном, заслужившим репутацию лучшего во всем Корнуолле. Он так и не женился, и жил с тех самых пор здесь, занимая комнаты над старой конюшней.

Разумеется, отец никогда не попросит его освободить помещение и ни за что не станет брать с него ренту. Клодия, хорошо знавшая своего отца, предполагала, что тот подыщет старику какое-нибудь символическое занятие, чтобы Рон не чувствовал себя совсем ненужным…