Вот в этом и заключается какой-то особый парадокс христианства: в нем на самом деле нет символов, нет образов, нет каких-то намеков – в христианстве всё реально. Есть богословы, которые пытаются разделить Христа на исторического Иисуса из Назарета и на Христа веры, Христа Церкви. Но в том-то всё и заключается: нет Христа такого и Христа эдакого, есть один Иисус Христос, Который является и историческим Иисусом – маленьким раввином из маленького города, и Христом, обнимающим Своими руками всё человечество, Христом, в Котором полнота Божия пребывает телесно.
Когда мы читаем греческий акафист Богородице, мы находим там такие слова: «Радуйся, Ковчеже, позлащенный Духом». А в латинской литании Богородице есть такие слова: «Молись за нас, Ковчег Завета»
То есть и латинская литания, и греческий акафист в одних словах говорят о Матери Божией как о Ковчеге Нового Завета. Мы помним, как стоял в святилище Иерусалимского храма ковчег – небольшой ящичек, который почитался иудеями как место пребывания Божиего. И вот местом пребывания Божиего, Ковчегом Нового Завета, становится Мария. И действительно, в 40-й главе книги Исход есть такие слова: «И покрыло облако скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию» (Исх 40: 34). А в Евангелии от Луки архангел говорит Марии: «Сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк 1: 35).
И когда это читаешь по-гречески, то действительно представляешь облако, потому что глагол ἐπισκιάζω означает как раз то, что делает облако, закрывая своей тенью землю.
«Посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк 1: 35). Здесь совершенно ясно чувствуется связь одного текста с другим: ветхозаветный текст об облаке, которое наполняет скинию и закрывает ее Славой Божией, звучит в начале Евангелия от Луки, где архангел говорит: «Сила Всевышнего осенит Тебя».
Мы читаем в книге Самуила, во 2-й книге Царств: «И встал и пошел Давид и весь народ, бывший с ним, из Ваала Иудина, чтобы перенести оттуда ковчег Божий…» (2 Цар 6: 2). А в Евангелии от Луки сказано: «Вставши же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин» (Лк 1: 39).
Давид несет ковчег Завета, а Мария несет в Себе Младенца Иисуса. Давид восклицает: «Кто я, Господи, Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил!» (2 Цар 7: 18). А Елисавета: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» (Лк 1: 43).
Почти одна и та же фраза, только в первом случае речь идет о ковчеге Господа, а во втором случае – о Матери Господа.
Давид, как мы знаем из пасхального канона, от радости пляшет перед ковчегом Завета: «Богоотец убо Давид пред сенным ковчегом скакаше играя». А Иоанн Предтеча в чреве своей матери пляшет перед Марией, пришедшей к ним в город. Ковчег Господень принесли в дом Аведдара: «И оставался ковчег Господень в доме Аведдара Гефянина три месяца…» (2 Цар 6: 11). Мария вошла в дом Захарии, как ковчег Господень в дом Аведдара. И, как ковчег Господень, Она оставалась с Елисаветой три месяца: «Пребыла же Мария с нею около трех месяцев…» (Лк 1: 56).
Даже из одного этого сопоставления 2-й книги Самуила с Евангелием от Луки совершенно ясно, что не только средневековые гимнографы Византии и латинского Запада, но и евангелист видели в Марии Ковчег Нового Завета. Мария есть Дева Сиона. Вот что звучит в подтексте этого фрагмента Евангелия от Луки.
Пророк Аввакум восклицает: «…я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения Моего» (Авв 3: 18). Еще блаженный Иероним заметил, что «о Боге спасения моего» звучит, как «о Боге Иисусе моем», потому что Иисус и есть
Если эти слова, как они сохранились в Евангелии от Луки, перевести с греческого на иврит, то получится: «И возрадовался дух Мой о Боге, Иисусе Моем». Поэтому, когда мы говорим про Господа Иисуса Христа «Спас» или «Спаситель», мы просто переводим Его имя
В ответ на слова архангела Мария восклицает: «Да будет Мне по слову твоему» (Лк 1: 38). Очень обидно, что это «да будет» совершенно не передано ни в одном переводе. Дело в том, что в греческом языке кроме изъявительного, сослагательного и повелительного наклонений есть еще