Христос победил, или освободил, мир. Суд над Ним, Голгофа, Крест, Гроб, Воскресение – всё это этапы своего рода Исхода, вехи на том пути, который ведет от рабства к свободе, – пути пасхального, ибо само слово «Пасха» значит «переход». «Мы знаем, – восклицает Иоанн Богослов, – что мы перешли из смерти в жизнь» (Ин 3: 14). Эта фраза в высшей степени значительна и необычайно содержательна, ибо она показывает, что христиане апостольского века понимают свою веру именно как переход, как Пасху, как путь от смерти к жизни и от рабства к свободе, как новый Исход. «Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха; но раб не пребывает в доме вечно: сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин 8: 34).
Подобно Моисею, который выводит Израиль из Египта и проделывает вместе с народом Божиим путь от рабства к свободе, Христос из горницы Тайной Вечери через Гефсиманский сад, взятие под стражу, допрос, путь на Голгофу и Крест выводит своих непосредственных учеников, а вместе с ними и каждого из нас «из дома рабства» (Исх 20: 2) к свободе. Не случайно пасхальный канон Иоанна Дамаскина «Воскресения день…», поющийся в пасхальную ночь в самом начале утрени, написан в качестве вариации на тему песни Моисея из книги Исход: «Пою Господу, ибо Он славно прославился, коня и всадника ввергнул в море» (Исх 15: 1). Эта победная песнь Моисея становится основным мотивом для той победной песни (по-гречески επινίκια), которую, встречая Пасху Христову, поют христиане в честь Воскресшего.
В отличие от Моисея, проведшего своих спутников через пустыню, Иисус ведет народ Божий к свободе через Крест. Per crucem ad lucem, «через крест к свету», – говорили в средние века. Очень важно, наверно, что в русском языке «крест» и «воскресение» – слова одного корня, потому что Крест без Воскресения, а равно и Воскресение без Креста теряют всякий смысл, становятся невозможными. Не случайно и то, что в Новом Завете всякий раз, когда упоминается, что Иисус «умер», тут же добавляется «и воскрес». Смерть Христова воспринимается только на фоне Его Воскресения. И Воскресение Христово осмысляется только на фоне Его смерти.
«Я победил мир»Крест – позорное орудие позорной смерти. В Римской империи не было казни позорнее, чем смерть на кресте. Non pudet, quid pudendum est («В этом нет позорного, ибо это должно быть позорно»), – говорит Тертуллиан. Христос побеждает мир, идя тем путем, на котором любой другой оказался бы побежденным, Он побеждает при помощи той силы, которая совершается в немощи (см. 2 Кор 12: 9). А другим путем, наверное, победить мир невозможно. Важно только не забывать, что в языке Нового Завета словом «мир» (по-гречески κόσμος) обозначается совсем не то, что имеют в виду, употребляя слово «космос», греческие философы. Для греческих философов космос – это мир с небосводом, звездами, Вселенная со всей ее красотой. Другое дело – в Новом Завете: здесь словом «космос» именуется мир, созданный людьми, мир человеческих отношений, построенных без Бога, вне Бога и очень часто вопреки воле Божией – society, или общество. Мир с социальным неравенством, с его неправдой, интригами, бедами и болячками, в которых нередко виноваты сами люди, – мир, представляющий собой питательную среду для наших грехов. Мир именно в этом смысле побеждает Иисус. Именно в этом смысле употребляет слово «мир» Иоанн Богослов, когда говорит: «не люби́те мира, ни того, что в мире» (1 Ин 2: 15). Апостол имеет в виду не небо, горы и реки, а общество, которое побеждает Иисус на Кресте, «в рабском виде», как написал Ф. И. Тютчев, вспомнив в стихах слова из Послания к Филиппийцам – «приняв образ раба» (Флп 2: 7).
Христос побеждает мир абсолютно неожиданным образом – Бог всегда действует непредсказуемо, но на этот раз – более непредсказуемо, чем всегда. И не случайно апостол применяет к тому, что делает для нас Христос, слова пророка Исайи: «…не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор 2: 9).
Христос побеждает мир не как триумфатор, не в пурпурной тоге, как это сделали бы Цезарь, Август, Марк Антоний или любой другой из старших или младших Его современников. Он побеждает мир как маленький равви из Назарета, окруженный не полководцами, а кучкой безграмотных рыбаков. Именно таким мы видим Его на картине Н. Н. Ге «Что есть истина?» Он стоит в застиранном хитоне, с всклокоченными волосами перед уверенным и самодовольным Пилатом, олицетворяющим римское благополучие, – тот в прекрасной тоге, хорошо подстрижен, чудно выбрит, и, кажется, чувствуется, как пахнут дорогими благовониями его щеки…
Нисхождение во ад