Над пропастью

— Правильно. Влиятельный и авторитетный человек, способный не только уговорить народ, но и припугнуть именем бога некоторых волостных правителей. Правильно?

Курбан утвердительно кивнул.

— Советник Ибрагимбека… — подсказывающе начал Арсланов…

— Ишан Судур? — догадался Курбан.

— Он! Он самый… Главный советник Энвера-паши и Ибрагимбека — ишан Судур!

— Объявился, значит, хазрат!

Арсланов глубоко вдохнул табачный дым, закашлялся.

— Недавно был у Куйбышева. Послушай, что он сказал.

«Ликвидировать басмачей — дело трудное. Очень трудное. Но это дело решается боем, а бой всегда скоротечен. Труднее — донести до народа идеи революции, растолковать сущность Советской власти. Это потребует не только знаний, но и времени, терпения… Вот так-то…»

— Засиделся я здесь, — нервно передернулся Курбан. — Пора бы уже…

— Час близок, — раздумчиво повторил Арсланов. — Но пока не пробил. Овладевай всеми видами иностранного оружия, какие есть в полку. Накапливай информацию из Кукташа, тщательно продумывай все, все… Василий Васильевич сообщил: теперь скоро. Провожать приедет Аркадий Иванович. Готовься.

10

Вокруг костра было человек десять бойцов — одни сидели на длинных чурбаках, другие — на корточках.

— Всем — здравствуйте! — сказал Курбан подойдя.

Ему ответили дружно и нестройно.

Виктор протянул котелок:

— В котле шурпа осталась, поешь.

На дне казана жирная, с тыквой кашица. Наложил, поел. Бойцы сидели молча, грелись. Курбан сполоснул котелок в арыке и, возвращая его, спросил у Виктора:

— Что это ты скалишься? Будто знаешь про меня такое, чего я и сам не знаю.

Виктор повернулся к дувалу байского дома.

— Вон оттуда пару раз ханум выглядывала… И слуга глаза на нас пялит. Не тебя ли высматривают, а?

— Да брось ты! — отмахнулся Курбан. Но заметил Виктор (или показалось?) — в лицо плеснуло румянцем.

— Бросил. Слышь, Курбан, расскажи об Ялангтаге. Они вот интересуются, — кивнул на бойцов.

— Ладно. Переводи. — И повел неторопливый рассказ.

— Вот что это за святое место, — сказал в заключение. — Не зря называют Лысой горой. С ее середины и выше даже трава чайир, кошачья лапка, не растет. Только щебень шуршит. Наступишь — поскользнешься. Поскальзываться не надо: высоко, внизу камни…

Из штаба пришел комвзвода Семен Медведев, отличавшийся строгостью:

— Отбой! Что вы на самом деле!.. Утром рано вставать! Всем — спать! — скомандовал он.

Бойцы повскакивали с мест. Курбан тоже поднялся по привычке, но тут же подумал: что случится, если ненадолго остаться возле костерка? Скоро уходить. Кто знает, что там ждет!.. Остался. Палкой расшуровал угли.

Послышалось кошачье мяуканье. Из темноты возникло что-то неясное, похожее на огородное пугало. Курбан вскочил.

— Я, я! Не бойтесь!

Курбана покоробило: Намаз.

— Что тебе? Подойди ближе! — приказал он.

— Умоляю. Потише!..

«Она послала?» — подумал Курбан.

— Вас… — Намаз, присев на корточки рядом с ним, показал на опушку сада. — Вас будут ждать.

— Кто… будет ждать? — Он ещё не верил.

— Вай… Айпарча же!

— Где?

— Возле сухой вишни…

Курбан видел ту вишню. Бойцы хотели притащить ее на дрова, но Курбан убедил их не трогать, потому что вишня лежала на том берегу арыка — на земле бая. Была бы она на этой стороне — в вакуфном саду, другой разговор: этот сад, принадлежавший мечети, объявлен народной собственностью.

— Ладно, — сказал нарочито лениво, словно делая одолжение.

Намаз бесшумно исчез.

Айпарча, словно боясь быть замеченной, стояла за маленькой полуприкрытой дверью, наблюдала в щель. Прижав руку к груди, — сердце сильно стучало, — заметалась: «О аллах, не дай мне осрамиться!.. Не надо мне идти к нему!» Шало метались мысли — а сама, не замечая того, уже шла по саду.

На другой стороне арыка заметила черный силуэт. «Он! Зачем я позвала его? Чтобы надо мной посмеялся?.. — И вдруг повеселела. — А что если я вышла к нему просто так, посидеть и поболтать о всякой всячине. Пускай для них он — красный аскер… Для меня он — ученик хазрата!..»

…Курбан наблюдал за девушкой. Вот она, тяжело дыша, прижав руки к груди, подошла к орешине. В нерешительности остановилась перед арыком. Перешагнет? Нет… А тогда, днем, показалась такой смелой!

— Может, вы перейдете на эту сторону? — неожиданно умоляюще прозвучал ее голос.

Курбан вздрогнул. Это — ему. Это — она, Айпарча, зовет его! Перепрыгнул через арык, остановился возле девушки.

— Приветствую вас, — нарочито весело поздоровался он. — Вы меня звали? Вот… пришел…

— Да! — ответила Айпарча. — Я позвала. Зачем?.. Вы ведь бывали в Бухаре… Вы — красный аскер! Я ничего не могу понять… Я хочу понять…

— Был, — холодно перебил Курбан ее лепет. — Много чего произошло в Бухаре. Но как вам это понять… — Вовремя одернул себя: да ну, где уж ей, выросшей в доме бая…

— Говорите! — теперь уже Айпарча перебила его. В ее голосе угадывалось больше чем простое любопытство — искренность и нетерпение.