Начинай со своего дома

– Я ещё что-то знаю. О чём и приехал вам сообщить. Возможно, это снимет с меня хоть часть вины…

– О чём вы говорите, Пётр Петрович?

– Саша, что вы знаете о своих предках?

– Я? – я очень удивилась его вопросу. – Вы имеете в виду линию папы или мамы?

– Мамы.

– Почти ничего. Дальше бабули у меня сведений нет. Там какая-то туманная история. Мне кажется, бабуля сама многого не знала…

– В том тайнике я нашёл завещание, Саша.

– Завещание? – эхом откликнулась я.

– Завещание, – повторил он. – На вас. Ведь именно вы – прямой потомок архитектора Лебедева, хотите вы этого или не хотите.

– Что вы сказали?? – мне пришлось сесть на стул, ноги меня не держали.

– Этот дом – ваш, Саша. Конечно, придётся нанимать хорошего юриста, чтобы доказать это в суде, но это уже детали, не так ли? Я готов даже предложить вам помощь, у меня есть знакомства в этой области, средства у меня тоже имеются, но мне почему-то кажется, что Андрей Михайлович не согласится. Я прав, господин Серебряков?

– Совершенно верно, Пётр Петрович. Я думаю, мы справимся сами.

– О чём вы все говорите? – голова у меня шла кругом. – Андрюша, скажи ты, это правда?

– Пётр Петрович, вы покажете нам завещание?

– Я его привёз с собой. Оно ваше, – он поднял с пола свой чемоданчик и щёлкнул замком.

Глава 41

– Я ничего не знал! – Теняков сгорбился в своём кресле.

– Андрон Архипыч, вы сейчас ругаете себя, я знаю, но ведь закончилось всё хорошо! Разве не это главное?

– Твоя бабуля… что бы сказала она? Олух царя небесного ты, Андрон, вот что бы она сказала!

– А ведь она хотела мне что-то сообщить! – перед моими глазами вдруг всплыло одно воспоминание. Я посмотрела на Андрея. Он не отпускал мою руку весь вечер. – Бабуля почему-то страшно переживала, когда я устроилась работать в «Симфонию». Даже пыталась меня уговорить найти другое место. А перед самой смертью…

– Если тебе больно, не рассказывай, любовь моя! – Андрей притянул меня к себе.

– Ничего, Андрюша, всё хорошо, – я шмыгнула носом. – За день до своего ухода она хотела со мной поговорить, я чувствовала это. Ей тогда уже очень трудно было разговаривать, и она смогла произнести только несколько слов. Я тогда неправильно их истолковала, а теперь поняла. Поняла… Она просила прощения за деда. Я-то думала, что она имела в виду вас, Андрон Архипович!

– Мы с Верочкой просто дружили, девочка моя. Она так и не приняла моих ухаживаний. Она жила только тобой.

– Не плачь, Сашенька.

– Прости, Андрюша. Сейчас, мне нужно договорить. Она сказала: «Прости меня, что я ничего не сказала тебе об Андроне».

– Какое страшное совпадение! – воскликнул старик. – Ведь твоего прадеда, внука архитектора Лебедева, тоже так звали!

– Да, теперь мы знаем об этом.

– Жестокое было время. Вера не виновата была, что всю жизнь боялась этой правды. Многие боялись.

– Ты простишь меня, дедуль? – я впервые обратилась к Андрону так. – Я ведь думала, что вы с бабулей… обманывали меня, и страшно злилась на неё и на себя, что смею осуждать её. Я была несносной эгоисткой, теперь я понимаю это.

– Ты была любящей внучкой, и я знаю точно, что Вера гордилась тобой! А сейчас бы она была невероятно счастлива за тебя!

– Как хорошо, что вы у меня есть! – я уткнулась в тёплый свитер своего мужчины и наконец дала волю слезам.

– Кхм, – сказал бодро Андрей. – Пока в этой квартире ещё остались сухие островки, может быть, мне пойти сделать чаю?

Эпилог

– Санюшка, к тебе можно? – в дверь просунулось смущённое лицо моего мужа. – Я соскучился!

– И я! – звонко крикнул ещё один человечек. Смуглый малыш с длинными чёрными волосами. Копия папы. Он с разбегу запрыгнул ко мне на колени. – А ты, мамочка? Ты скучала без нас?

– Осторожнее, сынок! – Андрей бросился следом. – Нашу маму нужно теперь беречь.

– Я знаю, папа! – с достоинством ответил наш сын. И нежно погладил меня по животу. На мои глаза навернулись слезы. Я стала много плакать в последнее время. – Там живёт девочка Поля.

– Откуда ты знаешь? – удивился мой муж и посмотрел на меня.

Я отрицательно покачала головой.

– Знаю, – уверенно сказал Лёвушка, наш пятилетний умница мальчик. – Мне сказал об этом Лежебока.

– Лежебока? – переспросили мы одновременно.

– Да, – кивнул он. – Так зовут нашего льва. Разве вы не знаете его имя?

– Боюсь, что нет, Лев Андреевич, – Андрей с тревогой взглянул в мои глаза. – Он забыл нам представиться.

– А мне не забыл, – похвастался малыш. – Мама, а зачем ты плачешь? У тебя что-то болит?

– Я не плачу, сынок, – сквозь слезы улыбнулась я. – Я радуюсь. Это слёзы счастья.

– Разве так бывает? – безмерно удивился он. – Я не знал. Мне об этом никто не сказал.

– Тебе ещё многому придётся научиться, милый, – потрепал по густым волосам сына отец.

– Папа, ты говоришь со мной, как с маленьким! – вздёрнул подбородком упрямец. – Твой сын уже вырос. Правда, мамочка?

– Правда, мой взрослый мудрый сын, – я звонко поцеловала его в пухлую щёчку.

– Я исправлюсь, – тихо пробормотал мой муж.

– А что это у тебя в руке, сынок? Ты опять выпросил у папаши Гройса шоколадку?

– Мама! – укоризненно сказал ребёнок. – Я же обещал тебе!