– Ян! Это Маша! – честно сказать, не думала, что буду ему так рада. – Со мной происходит что-то странное! Мне очень страшно! Я хочу найти Сашу! Вы знаете, где он?! Куда он пропал? Мне срочно надо найти его! Понимаете, он ушел, удалил номер, и страницы в социальных сетях… Я совсем… Он знаете, какой ласковый и заботливый был? А я так с ним обошлась…
Я стала нести околесицу, от волнения выдавая тонны ненужной, и не относящейся к делу информации. Мне хотелось и поделиться произошедшим, и просто найти помощь.
– Успокойся, – велел Ян спокойным тоном. – Я тебя понял. Ты же его бросила. Зачем он тебе? Вещи какие-то передать хочешь?
– Вы знаете, где он? Нет… Мне просто надо… – вот тут я не знала, что ответить. Он ведь мог сдать меня в психушку, но с другой стороны, доверять больше было некому. Ян был единственным человеком, связанным с Сашей. У него был нормальный голос. Не такой, как у родственников. – Я видела чудовищ, – призналась я, тут же испытав стыд.
– Каких чудовищ? – Ян отреагировал на удивление хладнокровно.
– Они похожи на сколопендр…
Ян выдержал короткую паузу, а затем сказал:
– Жду тебя около торгового центра «Июнь», который на станции метро «Ладожская» в Ладожском районе. Знаешь, где это?
– Да, – быстро ответила я, увидев перед мысленным взором смутные очертания «Июня». – Знаю! Бывала там пару раз! Так вы знаете, где Саша?
– Об этом не по телефону. Все при личной встрече. Убедись, что за тобой никто не увязался, и поторопись. Тебе нужно выходить сейчас же. Если ты увидела жнецов, то в тебе стал раскрепощаться энергетический шлюз, из-за которого ты неизбежно начнешь излучать повышенные нормы энергии Морфи. Это приведет к флуктуациям на общем энергетическом фоне, и черные инфлуры тебя найдут. Тебе надо торопиться. Ты поняла меня?
– Какой шлюз? – ошарашенно спросила я, услышав незнакомые термины, показавшиеся мне бредовыми. – Какая энергия Морфи? Кто такие инфлуры?
– Ты увидела тварь, которая сосет энергетические соки из людей, и сама чуть не стала ее жертвой. Но она отпала, и подохла сама. Так?
– Так, – кивнула я, вспомнив монстра в ванной. От этого воспоминания мороз прошелся по коже.
– Тогда заткнись, – грубо сказал Ян. – И слушай меня внимательно. Я, теперь, для тебя царь и бог. Единственная, так сказать, надежда. Если будешь слушаться – проживешь еще неопределенный срок, но если начнешь выделываться, то сдохнешь в течение нескольких часов, или, что еще хуже, станешь черным инфлуром.
– Поняла, – ответила я, и сбросила звонок.
Устремила взгляд к двери. Слух от волнения обострился, я слышала голоса родственников. Легко было сказать – доберись до «Июня». Сложно сделать.
Стиснув кулаки, я решительно шагнула к двери.
***
На детей, игравшихся в центре игровой комнаты, падал солнечный свет. Воздух полнился детскими голосами, а так же запахом манной каши, который еще не выветрился после недавнего завтрака.
Дети играли группами, стремились к общению со сверстниками, только Маша, еще совсем маленькая, сидела в уголке, с полнейшим непониманием глядя на ровесников. Зачем они друг к другу тянулись? Почему играли вместе? В чем смысл?
Рядом с Машей стояли Ирина Александровна и воспитательница, которую Маша про себя называла Угрюмой. Впрочем, это немудрено, потому что взгляд у Угрюмой всегда был злым и недовольным.
– Машенька, а ты не хочешь поиграть с другими детками? – спросила Ирина Александровка, вопросительно взглянув на Машу.
В ответ Маша надула щеки, и покачала головой. Вот чего-чего, а играть с другими ей точно не хотелось, потому что она решительно не понимала, зачем это нужно. Она и в одиночку себя совсем неплохо чувствовала.
– Вот видите, – Угрюмая сокрушенно вздохнула. – Ее никак не уговорить. Она даже обсуждать это не хочет. Хотя после крещения, обычно, дети становятся послушными.
– Машенька, а может, ты передумаешь? Смотри, как деткам весело, – Ирина Александровна указала на задорно смеющихся играющих малышей.
– Не хочу играть, – буркнула Маша, скрестив руки на груди. – Хочу сидеть тут.
– Вот видите? – воспитательница сделала руки в боки. – С ней всегда так. А если и получиться уговорить, то она постоянно конфликтует с другими детьми.
– Каким образом? – Ирина Александровна вскинула брови.
– Отказывается подчиняться правилам группы, никого не слушает…. Сначала мы думали, что это пройдет, но не прошло до сих пор.
– Это уже другой коленкор, – Ирина Александровна задумчиво посмотрела на Машу. – И что думает насчет этого психолог?
– Говорит, низкий уровень социализации, тяга к насилию…. – Угрюмая выдержала небольшую паузу, думая, говорить или не говорить. – Она любит драться. Если Маша подвергается нападкам в группе, то спокойно может атаковать любого, кто стремится на нее влиять. Маша не любит и боится социального взаимодействия.
– Мы ее так не воспитывали, – Ирина Александровна покачала головой, испугавшись за судьбу дочери. – Она у нас воспитанная девочка. Да, Машенька?
Маша несколько раз кивнула, решив, что стоит согласиться с тем, что мама сказала.