Наблюдатели

Но я же ее подарил жонке, я притянул ей розу, высоко подняв ее над головой, и Лена поставила розу в уродливую красную вазу, красное в красное: роза окрасила вазу, ваза окрасила розу… Мне показалось, будто оба предмета вспыхнули…

Зачем-то я снова взял портфель, взял эту розу и пошел куда-то…

Куда можно идти с этой розой? К какой-нибудь женщине. Но у меня нет никакой женщины! Последняя попытка была три года назад – история с одной молодой лаборанткой.

Я очень хотел ее. А ей, полагаю, столь же очень нужна была прибавка в зарплате.

Она была умной девочкой: не стала говорить о любви, сказала, что просто хочет попробовать с папиком: никогда у нее папика не было.

Это, конечно, ложь: были у нее папики – слухами-то земля полнится…

– Иван Сергеич, если хотите, то можно было бы сомкнуть жалюзи и запереть дверь на ключ.

Я молча поднялся, подошел к окну… Помню, меня сильно возбудило слово сомкнуть… Маленький Микров, будь он неладен, встал в этот миг, где-то в виртуальном пространстве второго слоя бытия, в позицию высокого старта перед стометровкой.

– Иван Сергеич, надо еще бумаги убрать со стола: запачкаем.

От этих слов меня уже просто затрясло. А она так и продолжала сидеть за столом, за тем самым столом, на котором, спустя минуту или две предполагалось…

– Иван Сергеич, дверь!

Это она вскрикнула, потому что я, взяв было какую-то папку, ринулся к ней через стол, вытянул шею, словно злобный лебедь…

И я бросился к этой двери… Но замок не работал. Помню, пришла мысль, что это был какой-то специальный офисный замок, который не запирается изнутри, именно для того, чтобы сотрудники не трахались в кабинетах…

Ну, не в туалет же бежать?

И как-то все у меня опало, скукожилось, стало скучно. Я строго сказал:

– Полагаю, что наша шутка зашла слишком далеко.

Девушка вдруг густо покраснела, как эта роза в вазе… Так у нас с ней ничего и не произошло. Наверное, вся моя жизнь пошла бы по-другому, если бы я позволил окунуть себя в эту грязь.

10

Я просидел на лавочке минут десять, пока окончательно не замерз. Естественно, мне захотелось водочки. Расплачиваясь в ближайшем магазине и стараясь не смотреть в глаза очередной сексуашке, я заметил еще один странный феномен.

Дело в том, что я прекрасно помню, как, покупая водку у метро, обратил внимание на одну надорванную и запачканную купюру достоинством в десять рублей. Я прекрасно помню, как десятка утянулась из моих пальцев пухлой рукой продавщицы… Но сейчас купюра опять оказалась в моих руках! Как будто я переместился во времени на несколько часов назад.

О таких вещах интересно читать, ни капли в них не веря. За всю мою жизнь со мной не произошло ничего, что выходило бы за рамки законов физики – как известных, так и предполагаемых.

Нет, этому должно быть какое-то другое объяснение. Ведь случаются же у человека кратковременные провалы памяти?

Дело может быть, к примеру, в следующем. Допустим, я перенес приступ стенокардии, присел на лавочку, потерял сознание… В забытьи мне привиделось то, что я и собирался сделать: прийти домой и выпить. На пороге дома я будто бы встретил жонку, картинным жестом подарил ей розу… В этой воображаемой сцене отразился мой страх быть застуканным… Потом Лена якобы залезла в ванную. Последнее время она вообще стала чаще мыться: часами плещется в ванной, как утка. Наверное, сказывается возрастная перестройка организма…

Подхожу к своему дому, ловя себя на том, что озираюсь по сторонам. Нет, на сей раз, жонка не ждет меня у порога…

В дверях сталкиваюсь с соседкой сверху, Санечкой Майской, она протискивает в дверь коляску со своим ребенком. Я придерживаю дверь. Санечка, благодарно улыбаясь, опустив глаза… На улице ненастье, но ребеночку все равно нужен воздух. Так, постоят здесь, под козырьком…

11

Жонка дома: в ванной горит свет.

– Привет! – кричу ей через дверь.

Она не отвечает, наверное, обиделась на что-то. А в руке моей тоже – холодненький, запотевший «Привет».

Однако!

Почему сейчас день, почему я так рано ушел с работы? Еще провалы? Какие провалы?

Звоню.

Подходит та самая Оксана, с которой не получилось на столе.

– Иван Сергеич! Как же вы вовремя!

Из ее невразумительного лепета понимаю, что в институте случилось ЧП. Через полчаса после того, как я ушел, сказавшись больным (что ж, это знакомо: обрыдло все, захотелось выпить в одиночестве…) случился пожар в секретных лабораториях С-14, погиб доктор Бранин и еще несколько сотрудников другого ведомства. Там же сгорел один любопытный живой экспонат и те-де.

Ну, мне нет никакого дела до их секретов, до их экспонатов. Только, боюсь, что теперь, из-за Бранина, из-за того, что он сгорел, я уже больше никогда не увижу мою «Юлию».

Что ж! Это не могло длиться вечно. Для ее матери «Юлия» давно умерла. Пусть наши реальности соединятся в одну…