Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

– Да что с вами, профессор! На что замахнулись! Дело ведь не только и не столько в вере. Какая-никакая, но она останется. Как и тысячелетия назад жила в человеке, хотя он произвольно и наивно менял богов. В одном Вавилоне их было сотни. Но замечу попутно: «боги», а вслед за ними и люди, в основном, терпимы были друг к другу. Теперь это называют толерантностью. В Междуречье уважали не только своих богов, но и чужих, более того, и чужим приносили иногда жертвы. Пусть не искренне, пусть на всякий случай – вдруг окажутся в их власти. И уважали. Правда, было и исключение: так, бог Израиля, ревнивый к своему избранному народу, но непримиримый к другим. С ним было много хлопот. Да и ныне хлопот не стало меньше.

– Хочу задать вопрос: драма развернется на том же поле? Битва за душу человеческую?

– Других интересов у Него нет.

– Вновь жертва на кресте и искупление?

– Не торопитесь узнать всё сразу. Вы получите возможность обозреть прошлое и настоящее и даже заглянуть в будущее.

– И все же я недоумеваю: в чем будет заключаться мое участие?

Ангел вновь уклонился от ответа. Кивнул в сторону полуоткрытого ящика стола.

– Какое рабочее название у романа? Кажется, вы назвали его «Евангелием от Кручинина»? Не банально ли, профессор? Прямо засилье какое-то евангелий, последний из последних щелкопер считает долгом изложить свои суждения, и, что лично меня удивляет, за свой счет, подчеркиваю, за свой, издать белиберду. Но это замечание по ходу, не воспринимайте его всерьез и продолжайте начатое дело. Один совет: не пренебрегайте тем, что вы называете снами, видениями. Считайте их нашими посланиями.

– Благодарю за высокую честь, но, не скрою, удивлен тому, что она оказана именно мне. Что я? Щепотка пыли на караванном пути. И не щепотка, а пылинка. Неужели не нашли кандидатуру для исполнения великой цели более достойную?

– Андрей Иванович, неисповедимы пути Господни! В прошлый раз Он, например, выбрал деву Марию и старика Иосифа, теперь вас.

– Однако, позвольте заметить, ничего не делается без предварительного плана. Сам Творец, приступая к мироустройству, конечно же, имел проект и расчеты.

– Не забудьте и о том, – усмехнулся ангел, – что он располагал и сметой, заверенной центробанком.

Пришелец сладко потянулся, да так, что хрустнули позвонки, открыл холодильник, долго всматривался вовнутрь. Затем извлек пузатую бутылку «Царской водки», взболтнул туда-сюда содержимое, заговорщицки подмигнул:

– Не избегаете?

– Пополняю бюджет родимого государства.

– Не возражайте, если на посошок? Кстати, знаете, что означает «посошок»?

– Идиома. Устойчивое выражение.

– Идиома-та, идиома… А каково ее происхождение?

– Каково?

– Мы ведь тогда по Иудее ходили с посохами, знаете? Нутро в них просверливали, и чем глубже, тем лучше: побольше вина входило. По нынешним меркам, до литра, а то и два. Утром приветливо принявший нас хозяин, бывало, нальет в посохи, а на прощанье непременно скажет: «Давайте примем на посошок».

– И что же, и Он с таким посохом ходил?

– А Он что, не человек? Сказано: «Ничто человеческое мне не чуждо».

Профессор с трудом поднялся с кресла. Ноги онемели, в глазах всполохи утренней зари; он успел спросить себя, куда же подевалась ночь и, не раздеваясь, рухнул на кушетку. «Ах-ах, Андрей Иванович, я вас, кажется, напоил, простите великодушно. Но ничего, ничего… Это пройдет. Я же откланяюсь, и – до встречи».

Профессора несла могучая сила неизвестно куда. Его сопровождала армада любимых им частиц и волн Микромира. Иные приветствовали его, другие угрожали. Но он был спокоен. Наконец, впереди профессор увидел что-то такое, что поначалу напомнило ему по форме яйцо, но прозрачное и, казалось, вместительное без предела. Он приближался к нему; стали видны очертания грандиозных построек всех цветов радуги, загадочных деревьев, мощеные, наверное, белым мрамором дороги, стайка детей, с ликующими возгласами гонящихся за гигантской бабочкой. Еще одно мгновение и он оказался в незнающем границ помещении под кустом незнакомого ему дерева, усыпанного столь же загадочными желтыми плодами. Мимо него пронеслась капсула, которой управлял подросток.

Книга 1. В точке творения мира

Персонажи: Саваоф – Бог; Иисус – Возлюбленный Сын Бога; Михаил, Гавриил, Серафим – архангелы; Андрей Первозванный – апостол, возведенный в ранг ангела; Меон – брат Саваофа, Князь Тьмы; Люцифер – падший ангел, посол Меона; Берг, Дар, Эйн – руководители научных направлений в Точке творения мира; Андрей Иванович Кручинин – Наблюдатель. профессор, квантовый физик.

Картина первая

Точка творения мира, 10 миллиардов лет после Большого Взрыва.