Наблюдатель

К чести Шэда стоило признать, растерялся он ненадолго. Когда барьер вокруг него уплотнился до такой степени, что внутри даже пошевелиться стало проблематично, сборщик замер. А когда убедился, что ловушка действительно захлопнулась, поднял на меня загоревшийся нехорошим подозрением взгляд.

— Барьер — очень странная штука, — тихо сказал я. — Он вроде бы сам по себе, но в то же время неразрывно связан со всем, что нас окружает. Он — основа, без которой невозможно существование Ирнелла. Однако самое интересное знаешь в чем? Как оказалось, именно барьер — та самая сила, что способна не только искажать реальность, но и избавить меня от ментального воздействия.

Когда я скинул с себя почти такой же купол, который носил последние месяцы, практически не снимая, на лице Шэда проступило понимание и одновременно досада.

— Да, — подтвердил я. — Мастер Чжи многому меня научил. Вернее, на какие-то вещи он всего лишь намекнул, а до остального я додумался сам. Само собой, экспериментировать с барьером в столице было чревато, поэтому по возвращении я забрался в эту глушь и спокойно доработал образец защиты, которую придумал еще в Сиулье. Так что теперь я знаю, как сделать барьер частично или же полностью проницаемым для чужого разума. И как не дать понять, что у меня вообще есть такая защита.

Я заметил, как дернулся от этих слов Шэд, и покачал головой.

— Не нужно. С каждым мгновением твои силы убывают, и не в твоем положении возражать. Ты, правда, можешь понадеяться, что у меня не хватит силы воли и резервов, чтобы удерживать тебя здесь дольше нескольких ун. Но видишь ли…

Я демонстративно приподнял пальцем висящую на груди фэйталовую цепь.

— Ты сам отдал мне в руки мощнейший на Ирнелле источник. Поэтому мне не составит труда сделать его ключом от твоей тюрьмы и заточить тебя если не на вечность, то на достаточно долгий срок, за время которого даже твои резервы могут подойти к концу.

Шэд разлепил губы и попытался что-то сказать, но сквозь уплотнившийся барьер не долетело ни звука.

Я еще какое-то время постоял, следя за его безуспешными попытками что-то изменить. А потом вздохнул и… избавил его от мучений.

— Видишь? — так же тихо сказал я, когда купол исчез, а обретший свободу Шэд с облегчением выдохнул. — Я пробыл в обучении у мастера-«барьерника» всего три месяца, но даже этого хватило, чтобы отыскать ваше слабое место. Ты все еще продолжаешь считать, что нам было нечего противопоставить твоим сородичам? И все еще думаешь, что у людей нет против вас достойного оружия?

Шэд помолчал, сверля меня откровенно недобрым взглядом. А когда я понял, что у меня больше нет желания прятать от него свои намерения, устало опустил плечи.

— Возможно, ты прав. А мы, возможно, ошиблись, когда позволили себе вмешаться в ваше развитие. Но сегодня я был один. И я не ожидал…

— Ты сильнее простого сборщика, — не согласился я. — А я не изобретал велосипед — знания достались мне почти готовыми. Угадай с трех раз, сколько улишшей знали о свойствах барьера во времена расцвета «барьерников»? И сколько изоморфов могут обладать этой информацией сейчас?

Из Шэда словно выдернули стержень. Он вернулся к своему креслу и буквально рухнул в него, прикрыв глаза.

— Ты думаешь, наблюдатель и остальные могут быть вот так же заперты? Внутри барьера?

— По крайней мере, это объяснило бы тот факт, что ты не чувствуешь их живыми, но в то же время и не уверен, что они мертвы. Заключение внутри барьера сродни стазису. Ты вроде бы жив, но докричаться на ту сторону не способен. У тебя даже ауры снаружи не видать. Ни жизненной искры… вообще ничего, понимаешь? И если мои предположения по поводу ваших возможностей верны хотя бы наполовину, то даже пять сотен лет — не такой уж большой срок, чтобы считать твоих братьев погибшими.

— Да, — прошептал сборщик, с трудом отходя от вызванного моим предположением шока. — Пятьсот лет для нас не предел. Особенно если остается хоть одна ниточка, связывающая собирателя с его миром. Некоторое время назад источников подобных твоему на Ирнелле существовало достаточно. Для трех сборщиков и одного наблюдателя этого вполне могло хватить.

— Вот и я о том же, — вздохнул я. — Единственное, что мне непонятно — кто именно их запер и почему это произошло?

— Кто запер, как раз понятно…

— Изоморфы в то время сражались по обе стороны баррикад, — напомнил я. — Если бы «барьерники» смогли победить в той войне, то Ирнелл стал бы совсем другим. Так что не спеши ровнять всех под одну гребенку. К тому же ты сам говорил, что проблемы с изоморфами первым обозначил Ковен. И именно Ковен начал войну, которую такие, как я, безнадежно проиграли. Быть может, твои сородичи пытались это остановить? А может, наоборот, подлили масла в огонь? Если мы поймем, на чьей они тогда были стороне, найти их станет гораздо проще.

Шэд поднял на меня усталый взгляд.

— Ты сможешь это выяснить? Время моего пребывания в этом мире все еще ограничено…