Наблюдатель

– Э, нет, братец – они все видели. Удар запланирован из-за раскола пирамиды – опасаются прямого вторжения свинок. Впрочем, шанс у нас есть, – Сергей опять выглядел бодрее других. – Идем к обрыву.

– Что ты задумал?

– Ну, вариант два. Или посидеть на краю и посмотреть на ядерный взрыв, или спрыгнуть.

– Спрыгнуть? Ты спятил? – Вероника немного отошла и, казалось, была готова накинуться на Шаповалова с кулаками.

– Совсем нет. В первом случае все понятно – распад на атомы. Во втором – есть шанс. Мы не знаем, как организован этот мост, стык между мирами. Вполне возможно, – тут Сергей снова рассмеялся, – что мы окажемся снова в нашем времени, вот так. Но, скорее всего, просто попадем в мир свинок – в целости и сохранности.

– Откуда такая уверенность?

– Эксперименты со сферой помнишь? И то, что вам Кантимиров рассказывал, ну, когда он ушел выкладки делать, на тему наблюдателя за наблюдателем?

– Не томи, а?

– Хорошо. Суть в том, что сейчас нам предстоит на себе проверить правильность его выводов.

– Но мы не знаем, к какому результату он пришел в своих расчетах!

– Догадываемся, скажем так. После рассказа Троцкого все встает на свои места. Смотри – мы состоим из кубитов, а для того, чтобы вывести нас из суперпозиции, кто-то должен был начать за нами наблюдать. Цепочка такая, акт творения – кто-то присмотрел за людьми и проявил нас, мы присмотрели за миром и проявили его. Эксперимент со сферой это наглядно доказал, но куда же делся человек внутри нее? Все очень просто – он попал в мир свинок. Сфера переносит людей к тем, кто проявил нас – к неандертальцам или атлантам, назови как хочешь. К тем, кто создал кроманьонцев. А поскольку тоннель между мирами лежит в микрообласти и каждый из нас должен сжаться до размеров кубита при его прохождении, шансы на успех резко возрастают. Осталось лишь одно допущение – только бы эта пропасть работала как сфера, тогда все будет хорошо. Идем в Гиперборею?

3

– Так ты думаешь, что сфера… – начал я по пути к расщелине.

– Не думаю – уверен! Да-да, сейчас уже не то время, чтобы проводить большие чистки и многомиллионные репрессии. А свинки-то у них все прибывают и прибывают. Выход? Создать машину для обратной телепортации – сначала в опытном экземпляре, потом отладить и поставить на поток. И – вуаля! Ауру они проверять, как ты сказал, умеют – далее строим всех со свинским полем в очередь и засылаем обратно к себе. Живите там на здоровье со своим Троцким.

– Троцкого уже нет… Вероника, а ты что думаешь?

– Думаю, что все гораздо хуже. Помнишь ядерные заряды в Центре? Зачем кого-то куда-то телепортировать – взял, заслал бомбы в мир свинок и стер его с карты Вселенной. Логика Отца Народов чистой воды. Но если…

– Если это не так, то – конец, ты это хотела сказать?

– Да, – Вероника отвела глаза, – а мне бы хотелось еще побыть с тобой, Майкл. Долгие годы.

– У меня предложение – давайте постоим у обрыва. Возможно, что-то у них пойдет не так, возможно, бомбардировку отменят. Поражение от ядерного взрыва, кстати, не происходит моментально. Заметим вспышку – тогда и спрыгнем, что думаешь?

– Хорошо.

Странно, но тогда, по пути к сфере, я испытывал жуткий, первобытный ужас. Сейчас все обстояло иначе – страх чувствовался, сильный страх, но одновременно проснулась какая-то уверенность, твердость что ли… Мы медленно дошли до изломанного края и заглянули в бездну. Черный кисель плескался в глубине. Начинался он как хлопья черного тумана, а затем превращался в нечто монолитное, непрозрачное. Почти сразу в воздухе послышался тихий гул – я поднял глаза в небо и понял, что постоять у пропасти не придется. Над нами клином шла восьмерка турбовинтовых бомбардировщиков Ту-95В. Через несколько секунд от первого самолета в группе отделился трехсекционный парашют и медленно пошел вниз. Затем точно такая же штука упала и со второго…

– Пора, – Вероника выглядела предельно сосредоточенно. – Раз есть парашюты, бомбы, наверное, настроены на атмосферный взрыв, а это значит, что нас может спалить моментально, одним только световым излучением. Не будем рисковать…

– Куда уж там, – Сергей вздохнул и вдруг твердо взял меня за руку. Одновременно с этим другая кисть оказалась сжатой Вероникой.

– На счет три, – скомандовала она.

– И раз, – Шаповалов вдруг резко шагнул вперед и сдернул меня со скалы. Не выпуская руку Вероники, я полетел за ним и только сейчас осознал, что именно произошло. Говорят, что первое чувство, которое приходит во время прыжка с огромной высоты, – свобода. Это, наверное, если у тебя за спиной имеется парашют, но и в такой ситуации многие успевают наложить в штаны. И когда я почти смирился с фактом, что живот перестанет меня слушаться, – странно, но в голове крутились лишь мысли о постыдности такого конфуза, случись он сейчас, – обратила на себя внимание совсем другая вещь. Скорость нашего падения резко замедлилась. Мы почти зависли в каком-то серо-синем облаке – падение перестало ощущаться, а порой и вовсе казалось, что мы летим уже вверх.