Наблюдатель

Это то, что она была способна сделать. Чтобы защитить хотя бы тех, кто остался. Отомстить за людей, которые здесь погибли. Чувства от потери Фолла были перекрыты желанием мести в том формате, который был доступен для Ирис. Она была слишком слаба, чтобы уничтожить Империю, слишком слаба, чтобы помочь Фоллу в сражении против той твари, но здесь и сейчас ей было плевать, что именно делать. Всё, чего желало её истерзанное сердце — это ослабить боль, пронзившую его. Раз вариант был только один — она с удовольствием им воспользуется.

По тёмным пустым улицам брела Ирис, таща за собой клинок. Волосы спускались с плеч однородной массой, но даже так они не могли закрыть её глаза. Сталь со скрежетом волочилась по мостовой, пугая и без того ужаснувшихся кровавой расправой жильцов, оставшихся в своих домах. Но не столь пугал случайных наблюдателей внешний вид девушки, сколько её взгляд, сиявший зелёным в тенях, будто лик самой смерти. Ирис этого ещё не осознала, но с ней произошло явление, что чародеи по всему континенту называют эфирным резонансом. Он наступает, когда эмоции и чувства пользователя магии затмевают его разум. Не стоит путать его с берсерками — их ярость и кровожадность совершенно отличаются от того, через что проходила сейчас девушка.

Эфир в её теле тёк с непереносимой для волшебников скоростью. Контролировать такое состояние и вызывать его самостоятельно могли лишь лучшие из лучших — например, Фолл, чей боевой стиль частично строился на подобном усилении. Ирис не понимала, что с ней творилось, но ощущала силу, бившую из всех щелей. Конечно, это скажется на её психическом и физическом здоровье, как только эффект спадёт. Однако до тех пор, пока девушка не отключится или не умрёт, эфир будет наращивать скорость. Разогреваясь, усиливая чары и каждое движение.

Борозда в каменной дороге, которую оставляло за собой лезвие вслед за шагами Ирис, была тому наглядным подтверждением.

Кроме сумасшедшего вреда для организма, был у резонанса и ещё один минус. Мыслить здраво чародей с таким эффектом попросту не мог. Правда, зачем это было Ирис, кто уже поставил перед собой одну конкретную цель?

Пока остальные приходили в себя, плакали или кричали, Ирис добралась до церкви, возвышавшейся даже над местными роскошными особняками. Над двойной дверью висел знак церкви — скрещенные посох, меч, книга и лук на фоне щита. Знак объединения всех и каждого человека, орка, гнома или эльфа в этом мире. Ага, как же.

Вошла Ирис, разумеется, без стука, ударив в центр створок ногой. Те слетели с петель, с шумом прокатившись пару метров вперёд, к скамьям, заполненным людьми в богатых одеждах. Платья, камзолы, фраки, хрустальные бокалы с вином в руках — любой бы понял, что перед ним зажиточная часть Никке. Вернее, те, кто был причастен к чёрному рынку и его делам с церковью. Остальные прятались в особняках — в конце концов, они считали храм не столь надёжным, сколь фамильное гнездо. Так, увидев на пороге вестника смерти с окровавленным клинком в руках, тщедушные богатеи заорали, вскакивая и убегая прочь, к каменному алтарю, за которым стоял священник в серых одеяниях. Переворачивались скамьи, падали грузные мужчины, вопили их жёны, бросая тех на произвол судьбы.

— Кто ты, дитя, потревожившее наш покой?

Громкий мужской голос прокатился по зале, отражаясь эхом в витражах, поблёскивавших узорами на стенах.

Ирис ему не ответила. Девушка прыгнула, не как воин, но как зверь, держа меч за рукоять обратным хватом, будто нож. Вновь раздались крики, ибо люди отчётливо видели в глазах незнакомки её намерение — и то заставляло их дрожать в ужасе. Они не знали, зачем, не знали, как, не знали, кто. Всё, что им осталось, это верить в силу старшего жреца, взявшего в обе руки свой массивный посох с белым камнем в навершии. Тот сверкнул, и Ирис, нёсшаяся вперёд на скорости, впечаталась лицом в полыхнувший синим ячеистый щит. Он, проявившись на мгновение, тут же исчез. Героиня, встряхнув головой, резанула клинком пространство перед собой.

Сотня голубых искр вспыхнула, взлетая в воздух, а следом медленно опадая на пол и на людей, застывших с раскрытыми ртами. Столкнувшись с поверхностью, искры исчезли, а священник, потерявший силуэт Ирис от неожиданной вспышки, потерял следом и свою голову. Девушка села за ним, сжимая клинок всё в том же положении. На лезвии была свежая алая кровь.

— ПОМОГИТЕ!

— КТО-НИБУДЬ!

— МИЛЛИОН ЗОЛОТЫХ! Я ЗАПЛАЧУ! ОТПУСТИ МЕНЯ-Я-Я!!!

— ДА ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, КТО Я ТАКОЙ?!

Бессмысленные вопли. Что просьбы о помощи, что просьбы о пощаде, что попытки выбить себе жизнь путём демонстрации собственной важности и значимости. Их деньги, их связи — всё перестало играть роль, как только Ирис поднялась, переходя к тому, что в простонародье называют…

Резнёй.