Наблюдатель

– Вы, Алан, обладаете достаточным уровнем допуска, чтобы с вами можно было говорить об этом без обиняков, – хозяин кабинета расслабился в кресле и отхлебнул горячий напиток. – Вот я и говорю. Иногда такую внутреннюю политику называют негативной евгеникой и запугиванием. Говорят, что это все плохо, неправильно, что наше государство начинает двигаться к становлению антиутопии… А по факту мы просто продолжаем идти путем, суть которого сводится к основному постулату Кайзера.

– Федерация никого не держит и никого не принимает обратно.

– Верно, Алан. Существует некое сложившееся общество, находящееся в соседстве с другими подобными обществами. Конкурирующими, замечу. В данной ситуации любые расколы, оппозиционные течения и тому подобные вещи будут служить исключительно выгоде конкурентов. А это неприемлемо. Тем не менее свобода слова в Федерации существует. И дельные мысли обязательно рассматриваются. Но в тот момент, когда кто-то начинает выступать не по делу, а ради любви к искусству, ему выдают билет на колонизаторский корабль.

– Вы меня извините, Кристоф, но выглядит это как-то не очень.

– А зачем смотреть на то, как это выглядит? Запросите любую статистику. Федерация постоянно развивается. Качество жизни улучшается. Социальные гарантии увеличиваются. Зачем что-то рушить?

Я неопределенно пожал плечами, не сумев придумать вменяемого ответа.

– Вот и я не понимаю, – кивнул директор. – Но, чтобы вас окончательно успокоить, могу сказать, что современная система наказаний конечно же не ограничивается этими двумя пунктами. Штрафы, лишение полного гражданства, выселение из внутреннего сектора или запрет на его посещение, понижение социальных коэффициентов – это только то, что сразу пришло в голову.

– И то хорошо, – я поставил пустую чашку на стол. – Не хотелось бы по незнанию сделать ошибку и отправиться из-за нее на теплую сторону Меркурия.

Кристоф жизнерадостно рассмеялся.

– Не беспокойтесь, ничего такого с вами не случится. Поверьте, для этого нужны достаточно серьезные основания.

Я кивнул, думая о Фрее. Является ли глупость серьезным основанием? Обычная житейская – наверняка нет. А вот глупость, направленная на причинение серьезного вреда государству… Возможно.

– Ладно, Алан, – снова посерьезнел Кристоф. – Давайте вернемся к вам. Насколько я понимаю, вы не очень хотите продолжать отдых на этой планете? Возможно, вам стоит слетать на Землю?

Его слова заставили меня на некоторое время задуматься. Как-то уж слишком быстро я разделил все на черное и белое, курорты Барнарда и черноту космоса… А ведь Кристоф прав, существуют и другие возможности.

Но тут очень кстати вспомнился визит робота в мою спальню, и я сам на себя разозлился.

– Наверное, нет, директор. Хотел бы вернуться к работе, если это возможно.

Пару долгих минут непосредственный начальник внимательно и задумчиво рассматривал меня, постукивая пальцем по столу. Затем вздохнул.

– Это из-за истории с роботом?

– Не только.

Снова молчание.

– Алан, давайте рассуждать логически. Каждое дополнительное десятилетие, которое вы проведете на службе, еще больше усложнит вашу будущую адаптацию к нормальной жизни. Вы никогда не увидите лучшего времени для возвращения, чем это. Потому что дальше разрыв будет только увеличиваться.

– Кристоф, я все понимаю. Но прямо сейчас мне не очень хочется куда-то возвращаться.

– Даже к родным?

Легкий удар ниже пояса. Я неосознанно скрестил руки на груди, принимая классическую позу отрицания, и уставился в стол. Глупо, наверное. По-мальчишески. Но идти на поводу у директора и отправляться обратно к людям мне по-прежнему не хотелось.

Вместо этого сразу вспомнились слова Эрика, говорящего, что на своем посту я больше никому не нужен.

– Понятно, – вздохнул Кристоф. – Алиса, принеси-ка нам по бокалу коньяка.

Уловив мой недоуменный взгляд, директор усмехнулся.

– То, что вам наговорил Эрик – не совсем правда. Если точнее, то совсем не правда. Не буду я вам мешать смотреть на звезды. И контракт ваш никого в институте не волнует.

Я слегка растерялся – и по моему лицу, похоже, это было весьма и весьма заметно.

– При чем здесь Эрик?

– Мы знаем, что вы с ним общались – он у нас под наблюдением. И мы в курсе, что он обычно рассказывает гостям.

– Вот даже как. И что же?