Набат

— Выражение его лица довольно красноречиво, не правда ли? Будет непросто.

— Нет, — отчеканил Роуэн, протягивая листок Коулмен. — Ни за что.

Но та не взяла список и примиряться с отказом не собиралась.

— Не забывай, мы избавили тебя от перспективы мучительной смерти, Роуэн, — сказала она. — В результате были выполоты тридцать тысяч невинных людей. Ты должен нам как своим спасителям и ты должен всем этим бедным людям.

— Все о чем мы просим, — добавил Трэвис, — это освободить мир от проблемных серпов. Ты ведь и так сделал это занятие смыслом своей жизни, верно? А теперь ты будешь не один. Ты получишь поддержку нашей коллегии.

— Неофициальную поддержку, — подчеркнула Коулмен.

— Верно, — согласился Трэвис. — Никто не должен знать. Это часть сделки.

— И каких же серпов вы считаете проблемными? — поинтересовался Роуэн.

Коулмен вырвала листок из его рук и прочитала первое попавшееся имя:

— Серп Куросава. Он уже много лет поносит наш регион и постоянно оскорбляет нашего Верховного Клинка.

— Всего-то? — недоверчиво переспросил Роуэн. — Вы хотите, чтобы я уничтожил серпа только за то, что у него длинный язык?

— Ты не улавливаешь суть, — сказал Трэвис. — И почему тебе так сложно понять, сынок?

Все это время Константин помалкивал. Он просто стоял в стороне с похоронным выражением лица. Факт заключался в том, что в роли серпа Люцифера Роуэн тщательно продумывал свои решения. Если он мог отыскать хоть одно оправдание для выбранного им серпа, он оставлял потенциальную жертву в покое. К тому же он был знаком с тремя серпами из списка (это как минимум). И хотя они не были выдающимися личностями, окончательной смерти они тоже не заслуживали.

— Извините, — сказал Роуэн. — Если вы спасли меня только для того, чтобы я отомстил вашим обидчикам, тогда верните меня обратно на костер. — Он повернулся к Константину: — А ты! Какой же ты лицемер! Охотился за мной, когда я выпалывал плохих серпов, а теперь не против, чтобы я возобновил это занятие?

Прежде чем ответить Константин сделал глубокий вдох.

— Ты забываешь, что я был помощником Годдарда. А там я всякого насмотрелся и пришел к выводу, что хватку, в которой он держит весь мир, необходимо разжать, причем, любыми доступными средствами. Все серпы из списка относятся к новому порядку и полностью принимают Годдарда и его философию. Ты начал свою войну, потому что верил: Орден нуждается в радикальной чистке. Отбраковке, если хочешь. И как бы противно мне ни было это признавать, теперь я с тобой согласен.

Неужели Константин только что это сказал?! Да от такого мог бы замерзнуть ад, если бы Грозоблако не контролировало тамошний климат.

— Спасибо, что спасли мне жизнь, — обратился Роуэн к Трэвису и Коулмен. — Но повторяю: я не работаю по заказу.

— Я же говорил, — заметил Трэвис. — Перейдем к плану Б?

Коулмен кивнула. Роуэн содрогнулся при мысли о том, что собой представляет этот самый план Б, но серпы не потянулись за ножами, чтобы выполоть пленника.

— С момента своего оживления ты хоть раз поинтересовался, что случилось с твоей семьей? — спросила серп Коулмен.

Роуэн отвернулся. Он опасался задавать вопросы — не только потому, что ему было страшно знать, но и потому, что старался не впутывать своих родных, уберечь их от участи пешек на чьей-то шахматной доске.

— Если они все еще живы, уверен, они от меня отказались, — проговорил он. — Возможно, сменили имена или даже прошли замещение. На их месте я бы так и поступил.

— А ты догадлив, — похвалила серп Коулмен. — И в самом деле, две твои сестры сменили имена, а один из братьев прошел замещение. Но остальные члены семейства Дамиш оставили все как есть. Твоя мать, бабушки и дедушки, другие братья и сестры.

— Вы… угрожаете как-то им навредить?

Трэвис грубо расхохотался.

— Вот, значит, что ты о нас думаешь, — что мы такие же, как Годдард? Мы никогда не вредим невинным людям. Конечно, кроме тех, кого выпалываем.

— Я тебе расскажу, что мы сделали, — подхватила Коулмен. — После того как ты утопил Твердыню, твои родственники переехали в наш регион из опасения, что их выполет новый Верховный Клинок Средмерики. Они знали, что ты с ним враждуешь. Мы их приняли, и с тех пор они тихо сидят под нашей защитой. И так оно и останется, какой бы выбор ты ни сделал. — Она повернулась к Трэвису. — Приведи их.

Тот вышел из комнаты.

А Роуэн запаниковал.

Его родные здесь? Значит, вот что происходит? Его заставят с ними встретиться? Нет! После всего, что он сделал — или они верили, что он сделал, — это было невозможно. Как бы он ни хотел их увидеть — просто убедиться, что с ними все в порядке, — мысль о том, чтобы предстать перед родственниками, была невыносима.

— Нет! Нет, не надо! — вскричал он.

— Если нам не удается тебя убедить, может, у них получится, — пояснил Константин.

Зачем они впутывают в это его семью? Значит, его мать будет уговаривать собственного сына убивать серпов? Это ужасно! Это хуже, чем быть выполотым! Это хуже, чем быть сожженным заживо!

— Я согласен! — выпалил Роуэн. — Я сделаю все, что хотите, только… прошу вас, прошу, не вмешивайте мою семью…