На железном ветру

Были в «Правде» и сообщения, имевшие отношение к «его делу». Кредиты на усиление вооружения Германии... В вермахт призывается молодежь 1915 года рождения. Похищение фашистами в Швейцарии антифашистского немецкого журналиста Бертольда Якоби, смотр Гитлером первой воздушной эскадрильи имени Рихтгофена... Германия готовится к бактериологической войне...

О готовящейся фашистами войне он знал куда больше, чем сообщала газета, и все же газетные строки порождали тревогу, нетерпеливое желание поскорее снова приступить к работе.

За границей у него не было этого чувства близкой угрозы, угрозы не ему лично, а целой стране. Французские газеты, за исключением «Юманите», умалчивали о военных приготовлениях Гитлера, убаюкивали народ.

...Поезд подходил к Москве. И тут Михаилу стало немножко не по себе. Вспомнилось: сосед Глеб Яковлевич Воскресенский кончал классическую гимназию и, следовательно, в объеме гимназического курса французский язык знает. Даже если Лора не проговорится насчет обстоятельств, которые привели ее в Советский Союз, Глеб Яковлевич, обуянный любопытством и страстью к детективным историям, способен придумать бог знает что... И пойдет слух.

Опять же Вера... Соседка, надо полагать, имеет виды на него. Уж очень откровенно тогда на вечеринке она погрустнела, узнав о его командировке. Конечно, он не давал повода... Однако в кино, в театры приглашал. Черт возьми, вот еще забота. Лора вообразит невесть что... У женщин это просто. Придется оправдываться. А в чем, собственно? И вообще — дурацкое положение...

Он подумал, что надо, пожалуй, сообщить о своих опасениях Диме Шустову, но за окном вагона уже проплывал перрон Курского вокзала.

Не успели они с Лорой покинуть купе, как все его опасения рассеял появившийся в дверях сотрудник ОГПУ в форме. Козырнув, предъявил документы.

— Имею приказ, товарищ Донцов, отвезти вас и вашу спутницу в гостиницу. Машина ждет на площади.

«Молодец Борода», — с теплым чувством подумал Михаил о Воронине.

 

Вечером того же дня Донцов докладывал Воронину о о результатах поездки. Прежде всего вручил капсулу. Просмотрев негативы, Воронин тотчас отправил их в фотолабораторию. Доклад длился несколько часов, и под конец Михаил едва различал Бороду сквозь дым, который он напустил своей трубкой.

— Роман, роман, настоящий роман с самокритикой, — выслушав доклад, сказал Вороний. Донцов уловил в его прищуре иронию. Дело в том, что, докладывая, Михаил по ходу дела определял и анализировал свои ошибки. — Вы меня совершенно обезоружили, Михаил Егорович, — продолжал, посмеиваясь, Борода, — Особенно тем, что удачно использовали совет насчет резерва — помните нашу шахматную партию? Что ж, несмотря на некоторый авантюризм, — будем его считать свойством натуры, подлежащим искоренению, — действовали вы хорошо. Завтра изложите все на бумаге, только без критических оценок — положитесь в этом на начальство, оно умнее. — Оба рассмеялись. Воронин опростал трубку в пепельницу, раздумчиво проговорил: — Вызывает беспокойство ваш старый знакомый Лаврухин. Неизвестно, как он повел себя.

— О Северцеве ничего не слышно?

— Почему же. Неделю назад из Германии получено соответствующее сообщение.

— Северцев встретился с Ренке?

— Да.

— А пока, Виктор Аркадьевич, неплохо было бы не упускать из виду господина Ферро.

— Мы позаботились об этом сразу же после того, как получили от Липецкого вашу вторую шифровку. Досталось вам на орехи в турецкой тюрьме? — круто изменил Воронин тему разговора, дав понять, что деловая часть закончена.

— Да нет, не очень. Среди уголовников я приобрел друзей и даже получил явку в воровском притоне. Конечно, Лоре досталось больше, она ведь в положении.

Воронин хитровато улыбнулся в бороду.

— Должен сказать, Михаил Егорович, что вы мастерски убили сразу двух зайцев. В актив это вам не зачтется, но сам по себе факт примечательный.

— Что-то я не совсем уловил вашу мысль, Виктор Аркадьевич.

— Ну как же... Лишив противника единственного источника информации о вашей деятельности в Париже, вы тем самым приобрели красавицу жену. Что ж, как говорят старики, ваше дело молодое, а жизнь есть жизнь. Придется идти к начальству, похлопотать насчет гражданства для Лоры Шамбиж.

— Хорошо бы поскорее, Виктор Аркадьевич, а то ведь, сами понимаете, — ребенок...

— Не беспокойтесь, ребенок появится на свет советским гражданином.

 

Месяц спустя Михаил и его жена, недавно получившая советское гражданство Лора Донцова, переселились в отдельную двухкомнатную квартиру на Рождественском бульваре.

В Старосадском Михаил побывал только однажды — заехал за вещами. В квартире он никого не застал и никогда уже больше не встречал ни Веру, ни Воскресенского. Возможно, Глеб Яковлевич до конца дней своих хранил в памяти и рассказывал при случае таинственную историю: «Представляете, сосед, работник ОГПУ, поехал в командировку на Урал, да так, знаете ли, и не вернулся. Что? Где? Почему? Неизвестно. Был человек — и нет. Холостой между прочим».