На земле и в небе

Посмотрите, как они обаятельны! Вот моя милая Бурёшка. Вот чистокровная лошадь - чудо искусства умеющих вести породу. Не только учёные мужи, любой жокей или наездник скажет вам: «Да, кровь - не вода!». А наша гордость - русская борзая! Она быстра, как выстрел, смела - до самозабвения. Основное в этой главе - отношение к живым существам и их облагораживающее влияние на человека. Люди, не любящие животных, производят отталкивающее впечатление неподнявшихся до уровня «непревзойдённого совершенства Вселенной», как я определяю человека.

* * *

В конце 1940-х годов условия работы как-то надолго оторвали меня от глубокой страсти, от контакта с лошадью. Но ничего не проходит бесследно… То, что родилось с детством, вспыхнуло вновь, превратившись в фанатическое увлечение.

Как-то раз я встретился на ипподроме с Евгением Николаевичем Долматовым. Мы разговорились, и разговор закончился тем, что он предложил мне пойти в конюшню, где показал интересную лошадь - молодого рысака, выбракованного из-за курбы, но очень способного. Его запрягли, и мы сделали на нём круг по ипподрому. С этого и началось, хотя русской породе лошадей-рысаков я предпочитаю метисов: они спокойнее, деловитее и резвее.

На ипподроме появились две интересные лошади, обе забракованные за малый рост (ниже стандарта). Это были Новый Петушок и Гаити (Дубровского конезавода). Новый Петушок был в укороть (и на крутом ходу) и поэтому почти всегда сбоил на резвой в поворотах, т.е. переходил с рысистого хода на галоп. А уж если он засбоит, то никакими силами удержать его было невозможно. На прямой же он не сбоил. С рядом идущей лошадью «кипел» и тянул так, что я, будучи тренированным тяжёлоатлетом, с трудом мог его держать. Все «тотошники» (Имеются в виду люди, делающие ставки на тотализаторе.) знали, что на Нового Петушка ставить нельзя: засбоит на повороте обязательно. Но я добился своего, работая на нём регулярно по принятому тогда методу.

Однажды были записаны две лошади: Новый Петушок, на котором ехал я, и другая, довольно крупная, способная лошадь, не помню теперь её клички. На разминке Новый Петушок вдруг дал сбой на прямой. Я разозлился и влил ему хорошего хлыста. Он ударил задом и попал в ферму моей «американки». Но, видимо, он почувствовал, что даром ему сбой не пройдёт.

Наконец был дан старт. Я занял бровку, а соперник пошел рядом, как поддужная. Петя начал сильно тянуть. Я его всё время успокаивал: «О-ля, хо-хо, о-ля». Входим в первый поворот. Я успокаиваю Петьку своим «о-ля», а конкурент идёт рядом полем и начинает чмокать, кричать и посылать лошадь, явно делая это нарочно, чтобы мой Петя сбился. Однако весь поворот прошёл удачно, без сбоя. На прямой ехали резво, соперник молчал: он знал, что на прямой ему не удастся ни обогнать, ни вызвать у Петушка сбой. Но вот и второй поворот. Конкурент голосом и хлыстом старался, чтобы Петушок засбоил во что бы то ни стало, а я ехал и только успокаивал Петю ровным спокойным голосом: «О-ля-ля, Петя, о-ля, хо-хо!». Представьте, впервые и этот поворот он прошёл без сбоя. Вышли на прямую, и мой соперник «завял». Петя кончил в отрыве, пройдя впервые дистанцию за 2 минуты 13 секунд. Выдача в тотализаторе была огромной… «Тотошники» рвали на себе волосы.

Хочу упомянуть, что для Нового Петушка и Гаити, ввиду их малого роста, для облегчения их бега я сделал специальную «американку»: оглобли были несколько короче, чем в качалках, принятых у нас на ипподромах. К тому же я предпочёл «американку» потому, что у неё выгоднее накат. Наездник сидит значительно ближе к лошади, чем в качалке, почти сразу за её хвостом, а это улучшает аэродинамику. Кроме того, центр тяжести у «американки» с наездником дальше от центра опоры колес. Это обстоятельство как бы снимает с лошади вес, так же, как у рикш в Китае и Японии. Колёса были сделаны с дюралевыми ободами, и вся конструкция экипажа весила всего 16 килограммов! Я сбросил 5 кг собственного веса и довёл его до 78 кг (при росте 184 см).