На задворках империи

В тайной войне, которая началась задолго до первых сражений Первой мировой войны, к отчаянию Большого Генерального штаба германской армии, российские контрразведчики смогли выявить и ликвидировать сотни шпионов и диверсантов, довели до суда множество самых необычных шпионских дел, оставив тем самым германскую армию на Востоке почти без «глаз и ушей»…

Глава I Санкт-Петербург. 1894 г

– Вы подлец! Я вызываю вас на дуэль, – звонким голосом произнес не на шутку разгневанный штабс-капитан Своевский и, сняв с руки перчатку, швырнул ее в лицо жандармского корнета.

Все случилось так неожиданно, что подпоручик Баташов даже не успел вмешаться в внезапно вспыхнувшую ссору, причиной которой стала злобная реплика проходившего мимо них жандарма:

– Я же просил вас, господин штабс-капитан, не становиться больше на моем пути, не ворошить прошлого!

– Вы мне угрожаете? – грозно взглянул на жандарма щуплый, среднего роста штабс-капитан.

– О нет! – явно волнуясь, ответил высокорослый корнет, угрожающе поведя своим богатырскими плечами. – Но я вас предупреждаю, что если вы еще раз позволите беспричинно бесчестить меня перед моим начальником, то я могу воспользоваться своими нынешними полномочиями и заставлю вас пожалеть о ваших неразумных действиях.

Эти последние, довольно обидные слова и взорвали внешне спокойного штабс-капитана Своевского, немедленно потребовавшего сатисфакции.

Мясоедов явно не ожидал со стороны штабс-капитана вызова и был заметно этим ошарашен. Крупное лицо его поочередно то бледнело, то краснело, словно от непреодолимого страха, вызывая у Баташова естественную неприязнь. Это и понятно, ведь все связанное с жандармами вызывало в светском обществе, и особенно у военных, если и не презрение, то уж точно стойкую антипатию.

– Но я нахожусь на службе… – пытался увильнуть от прямого ответа корнет, взяв себя в руки.

– Если вам моего устного вызова мало, я готов подтвердить его физически и при посторонних лицах, – безапелляционно промолвил штабс-капитан, победоносно, снизу вверх, глядя на своего противника.

– Мне достаточно вашего слова, – с чуть скрываемой дрожью в голосе ответил Мясоедов. – По дуэльному кодексу, мне предоставляется право выбора оружия…

– Что-что, а это ваше законное право, – согласился Своевский. – Только прошу не затягивать дуэль, мне необходимо второго дня убыть в Варшаву.

– Стреляемся завтра в 7.00 на Черной речке на дистанции 25 шагов, произвольно, – уняв дрожь в голосе, выпалил корнет, словно завзятый бретер, и вызывающе взглянул на поручика.

– Как скажете, – равнодушно откликнулся Своевский.

– Честь имею, – глухо промолвил Мясоедов и, насвистывая модный романс, направился своей дорогой.

– Честь имею! – сказал ему вслед штабс-капитан. – Вот и выпала мне возможность расквитаться за други своя с этим жандармским выскочкой, – добавил он, обращаясь к Баташову, недоуменно наблюдавшему за этой неожиданной стычкой.

– Вы не смогли бы быть моим секундантом? – неожиданно спросил Своевский. – Кроме вас у меня близких знакомых в Петербурге нет.

– Буду считать за честь, – не раздумывая ответил подпоручик Баташов, – но объясните же мне, что все это значит.

– Подробностей я вам рассказать не могу, это не моя тайна. Скажу только, что этот жандармский корнет, прекрасно зная окрестности Кёнигсберга, участвовал вместе с офицерами Генерального штаба, приписанными к Варшавскому военному округу, в секретном деле против немцев. Во время проведения операции он в самый нужный момент куда-то неожиданно исчез. А когда, через несколько часов, появился, то вскоре, откуда ни возьмись, на нашу засаду вышли немцы и в перестрелке ранили двоих наших разведчиков. После окончания дела я доложил по начальству о своих подозрениях в отношении Мясоедова, но несмотря на это, корнет, сославшись на то, что заблудился, смог как-то выкрутиться и по итогам операции даже был награжден. После этого случая я начал присматриваться к нему более пристально, справляться о нем у знакомых по академии, сослуживцев. Но, почуяв неладное, он ускользнул от меня, перебравшись в Петербург в штаб Отдельного корпуса жандармов. И вот эта случайная встреча на Фурштадской улице наконец-то позволила мне расставить все точки над «i»…

– Вы уверены в его нечистоплотности?

– Вы хотите сказать, «в предательстве»? Да, уверен. Тем более, что офицеры, которые знают его давно, не раз замечали за ним разные темные делишки. Однажды он даже проходил свидетелем в деле контрабандистов оружием, утверждавших, что выполняли распоряжение жандармского офицера, который приказал им ночью переправить тяжелый ящик через пограничную речку, где они и были задержаны дозором пограничной стражи. По их утверждению, это был человек высокого роста, богатырского телосложения, но когда им представили Мясоедова, то они его почему-то не признали. В общем, темная история. Скажу, как на духу, конкретных доказательств предательства корнета Мясоедова у меня нет. Поэтому я и выбрал такой необычный способ сведения с ним счетов…