На взводе. Битва за Uber

Другие инвесторы Кремниевой долины последовали их примеру. Венчурные фонды смотрели на Kleiner Perkins Дорра, видели, какие огромные суммы вкладываются в программное обеспечение, и делали то же самое. По всему Заливу началась охота на самых лучших, самых способных программистов. Едва ли не за одну ночь App Store превратился в Дикий Запад. Как и тогда, когда Джобс и Стив Возняк придумывали в своем гараже первый компьютер Apple, следующая великая революция могла прийти откуда угодно, а не только от больших разработчиков вроде Microsoft, Adobe или даже Apple. Сотни миллионов долларов уже расплывались по Сан-Франциско из венчурных фирм, расположившихся вдоль знаменитой Сэнд-Хилл-роуд в Пало-Альто.

Вросшие в кресла компьютерные энтузиасты начали посматривать на Калифорнию завистливыми глазами. Венчурные фонды забрасывали деньгами двадцатилетних ребят, надеясь наткнуться на создателя очередного убойного приложения. Дорр называл это «апплификацией экономики», эрой, последовавшей за «паутиной» и десктопом и сосредоточившейся на мобильности и независимом творчестве, ставшими возможными благодаря предложениям айфона⁴⁵.

Венчурные капиталисты вроде Дорра знали, как это работает на самом деле. Внезапное появление приложений, созданных безвестными программистами-вундеркиндами, конечно, случается – у App Store столько клиентов, а интерес к новым программам так велик, что случайность уже стала закономерностью. Но по-настоящему успешные приложения создавались при поддержке крупных венчурных капиталистов, которые устанавливали связи с потенциальными партнерами в больших компаниях, создавали возможности для более быстрого рекрутинга, предлагали стратегические советы и, конечно, нагнетали рост и маркетинг миллионами вложенных долларов.

Ведущие фирмы Долины – Sequoia Capital, Kleiner Perkins, Andreessen Horowitz, Benchmark и Accel – открыли охоту за новыми талантами. Искали молодых, голодных предпринимателей, идеи которых превратились в мании. Искали учредителей, готовых выкладываться до конца. Искали тех, кто замечал возможности для инноваций в раздражающих мелочах повседневной жизни.

Особенно им понравилась идея, которая пришла в голову одному молодому предпринимателю, уже разбогатевшему и прославившемуся: он остался недоволен, когда ему не удалось поймать такси в центре Сан-Франциско. Этим предпринимателем был Гаррет Кэмп.

Глава пятая. Восходящая иммобильность

Гаррет Кэмп был зол.

На дворе 2008 год – двадцать первый век, – а в одном из богатейших и самых передовых городов мира невозможно поймать такси.

Занимая площадь всего лишь семь на семь квадратных миль, Сан-Франциско был относительно небольшим городом, в котором можно обойтись без машины, но в то же время достаточно большим, чтобы раздражать того, у кого ее нет.

Кэмп всегда мог проехать по городу на велосипеде, хотя шестискоростной не так уж хорош, чтобы карабкаться на нем по крутым холмам, например на Дивисадеро-стрит. И на велосипеде не поедешь домой из бара в два часа ночи – по крайней мере, не рискуя разбить голову или получить штраф.

Правда, сохранялась еще система рельсового транспорта. Но переполненные вагоны с грязными матерчатыми сиденьями ходили слишком медленно и не могли справиться с перевозкой хлынувшей в Залив молодежи. Кроме того, трамвай не работал после полуночи, что опять-таки не устраивало молодых людей, предпочитающих ночной образ жизни.

Вначале было раздражение. Кэмп, канадец по рождению и предприниматель в душе, перебрался в Сан-Франциско после окончания бизнес-школы с надеждой развить свой стартап, StumbleUpon[27]. С Городом у Залива, землей обетованной, где молодые предприниматели могли заработать хорошие деньги, может быть, даже придумать очередную суперуспешную компанию, он связывал большие надежды.

Кэмп был умен, но он не был Стивом Джобсом. Интроверт по натуре, он с удовольствием игрался с идеями для стартапов и решал в голове проблемы, гуляя по холмистым улицам Сан-Франциско. Даже в тридцать лет Кэмп походил на студента – в рубашке оксфорд и с коротко постриженными темно-блондинистыми волосами. Умный, немножко помешанный, способный объяснить хитроумную архитектуру Интернета, он был, однако, лишен блеска и эффектности, какие были, например, у Илона Маска. Широкая, открытая ухмылка придавала ему вид скорее глуповатый, чем дерзкий, – что-то вроде «предприниматель по соседству».

Зато с ним было весело. Он любил путешествовать, экспериментировать с разными блюдами, обедая в ресторанах в Заливе. Ему нравились горячие ванны, нравилось ходить на тематические вечеринки, куда не пускали без смокинга. Кэмп оторвался от канадских корней и стал калифорнийцем, он даже отпустил волосы до плеч, что придало ему вид неохиппи. Его с одинаковой легкостью можно было представить и с доской для серфинга на пляже в Лонг-Бич, и сидящим перед макбуком в кофейне. Позднее Кэмп регулярно наведывался на фестиваль Burning Man в пустыне Невады, куда стекались тысячи технарей и хиппи со всего Западного побережья.