На высоте в милю с вампиром

Это было довольно удивительно для нее. У Патрика бы случился припадок при мысли, что она спасет его. На самом деле, он сделал бы это невозможным для нее. Он бы не позволил ей нести себя, если бы не был без сознания, и, оказавшись здесь, он попытался бы взять на себя ответственность, а не делиться с ней решениями, как это делал Джет. И когда дело дошло до того, чтобы зайти в клетку, он бы этого не сделал. Он бы настоял на том, чтобы взять дробовик и держаться подальше от клетки, независимо от того, означало ли это, что его возьмут под контроль и заставят выстрелить в нее. Его эго не позволило бы ничего другого.

Она задавалась вопросом, почему двое мужчин отреагировали так по-разному. Зачем Патрику нужно было пытаться все контролировать и пытаться быть героем, когда он не мог, в то время как Джет смог отступить и позволить ей справиться со всем, когда этого требовала ситуация? Она не считала его менее мужественным из-за этого. На самом деле все было наоборот. Джет казался ей сильнее, чем когда-либо был Патрик. Он был как-то более надежным, может быть, более уверенным в себе. Он знал свои сильные стороны, но он также знал свои сравнительные слабости как смертного и не пытался притворяться, что их не существует или что их нужно стыдиться. Он относился к ним так, как будто они были просто частью его, а не чем-то, что нужно скрывать.

«Вот.»

Куинн подняла голову, удивленная, увидев, что, пока она была отвлечена своими мыслями, Джет закончил нарезать лук кубиками, нашел терку и натер сыр, и даже смешал яйца с молоком и взбил их до пены.

«Что я могу сделать?» — спросила Куинн, найдя сковороду и поставив ее на плиту.

«В холодильнике есть сок. Почему бы тебе не налить нам обоим по стакану? Или, может быть, сварить кофе. Или и то, и другое, — добавил он с иронией.

Куинн выбрала третий вариант и приготовила кофе, а также налила им обоим по стакану сока. Затем она нашла тарелки и приборы, чтобы накрыть на стол, и, наконец, нашла хлеб и начала делать тосты. С этим она могла справиться. К тому времени, как она приготовила четыре ломтика тоста и намазала их маслом, Джет уже разрезал омлет пополам и перекладывал порцию на каждую из тарелок, которые она поставила на стол.

— Вау, — пробормотала Куинн, ставя тост на стол и садясь. «Хорошо пахнет. Думаю, ты действительно умеешь готовить.

— Может, тебе стоит попробовать, прежде чем делать такие заявления, — весело сказал Джет, ставя сковороду в раковину и быстро наливая в нее воду. Подойдя к ней мгновение спустя, он заметил, что она еще даже не попробовала, и сказал: «Налетай».

Куинн взяла вилку и нож и через мгновение сунула кусок омлета в рот. Затем она благодарно застонала.

«Ага?» — с ухмылкой спросил Джет, разрезая свою порцию.

— О, да, — вздохнула она с удовольствием, как только проглотила, а затем, выгнув бровь, добавила: — Ты слишком вкусно готовишь, и у меня больше не будет костлявой задницы.

Джет замер, а затем поднял на нее извиняющееся лицо. «Я не это имел в виду. Моя голова просто раскалывалась, и я был немного раздражен. Кроме того, ты же знаешь, что нано гарантируют, что ты находишься в своей пиковой форме. Пик для них не костлявый скелет. И на самом деле я ударился о ногу. Ты бежала, твои мускулы напрягались и были тверды, когда моя голова врезалась в них. Но твоя попа на самом деле очень красивая, мягкая и пышная. Она идеально ложиться в мои руки, когда мы были… — Тут он резко оборвал себя и почти в отчаянии снова обратил внимание на омлет.

Какое-то время они оба молчали, ели и избегали смотреть друг на друга, но затем Куинн больше не могла этого выносить и сказала: «Я знаю, что это был общий сон, но я не понимаю….». Нахмурившись, она покачала головой, но когда Джет поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом, она продолжила. «Я не знаю, что было на самом деле, а что нет. Мы были на пляже, и я попросила тебя поцеловать меня. Эта часть была сном, не так ли?

Джет кивнул. «Да.»

«Верно. И ты сделал это. Поцеловал меня, я имею в виду, а потом… ". Она помедлила, вспомнив его руки, двигавшиеся по ее телу, возбуждение и страсть, страстное желание, и выпалила: — А потом мы оказались на песке, и ты разорвал мою блузку, отодвинул лифчик и… — Она затихла. Подняла руку, чтобы прикрыть одну грудь, вместо того, чтобы сказать, что он сосал ее, и она была удивлена, почувствовав как соски стало покалывать под кожаной курткой, когда ее рука провела по ним. Куинн была уверена, что ее соски напряглись. Просто воспоминание о том, что они делали во сне, действовало на нее.

Покачав головой, она поспешила дальше, сказав: «Я открыла глаза и смотрела вверх сквозь ветки сосны, под которой мы находились на самом деле», — призналась она. «А потом моя блузка была разорвана. Пуговицы отсутствовали. Когда сон прекратился и как он стал реальностью?»