На вулканах

Среди шерпов нашлось несколько любителей дельтапланеризма. Мы не раз парили в горном массиве Юра и других местах Альп; бесшумно пролетая над знакомыми пейзажами, мы как бы осуществляли вековую мечту человека о свободном полете.

В июне 1976 г. Тазиев организовал очередную экспедицию на Этну. Участников было много - как ученых, так и носильщиков, с собой везли огромное количество аппаратуры. Мы захватили свои "крылышки" и, пересекая полуостров по шоссе, время от времени взлетали со склонов. В одном горном калабрийском селении старики, принявшие нас вначале за обычных туристов, пришли в изумление, когда мы, разбежавшись поперек церковной площади, взмыли в воздух и стали парить на своих "палатках".

Тазиева наши дельтапланы почему-то не привели в восторг. Наверно, он опасался, что мы станем использовать просторную площадку лагеря, разбитого среди сосняков Серра-ла-Наве, в качестве посадочной полосы и тем самым нарушим нормальную работу специалистов. Мы дали торжественное обещание летать только в нерабочее время: до семи утра и после шести вечера. За это нам было позволено грузить свое имущество на экспедиционный джип вместо того, чтобы тащить его в гору на себе.

Хотя мы и имели опыт полетов под другими небесами, к незримому (или почти незримому) миру этнейской атмосферы следовало сначала привыкнуть. Открытая всем ветрам, она хороша для полетов, но вместе с тем и очень коварна своими завихрениями. Сначала мы с опаской взлетали с соседних невысоких склонов, потом, расхрабрившись, стали забираться все выше и выше. С Монтаньолы (2600 м) мы отправлялись в фантастические полеты над головокружительными утесами Валле-дель-Бове, над красивейшими кратерами Сильвестри. Мало-помалу мы знакомились с богатыми возможностями, равно как и с ловушками, подстерегавшими нас над Этной.

Однажды при благоприятном ветре мы спустились к Николози, последовательно оставляя под крылом лавовые поля, виноградники, сады, линии электропередач и, наконец, дома. Подлетая к Николози, мы не увидели ни одной приличной площадки, кроме автостоянки у подножия Монти-Росси. Не бог весть что, но делать нечего. Наш живописный групповой полет не остался незамеченным: жители селения вскачь понеслись к предполагаемой точке приземления, дабы с почестями встретить нас. Через десять минут на стоянке яблоку негде было упасть. Каким-то чудом нам удалось воткнуться между стеной автомашин и деревьями.

Помню еще один случай не знаю, как его назвать, жутким или чудесным. Рано-рано утром я погрузил дельтаплан на джип, в котором ученые поднимались к кратеру. По дороге они высадили меня у Монтаньолы, и на нее я взобрался уже своими силами. Оказавшись на вершине спутника Этны, я огляделся, выяснил направление ветра, надел амуницию и, поколебавшись мгновение, бросился вниз, в пропасть Валле-дель-Бове. Восходящие у самого края потоки воздуха подняли меня на сотню метров вверх, и вскоре я очутился над перевалом, отделяющим Валле-дель-Бове от южного склона Этны. От избытка чувств я запел во все горло, резко свернул вправо, миновал перевал и уже увидел кратеры Сильвестри, как вдруг крыло обмякло...

Я натянул тяги дельтаплана, пытаясь ускорить полет и тем самым выправить аппарат. Бесполезно. Меня все быстрее и быстрее несло вниз, параллельно склону Выражаясь профессиональным языком, я попал в так называемую "трубу". Земля стремительно приближалась. "Надо гасить скорость, - подумал я, - а то расшибусь". Оставался еще запасной выход, садиться как смогу на склоны Сильвестри. Там, правда, полно экскурсантов - засмеют. Я круто развернул аппарат у самой земли, оказался против ветра и шлепнулся в пепел, благо было невысоко.

Пустяки - несколько ссадин, чуть помял крыло. Я сложил свой роскошный дельтаплан, засунул его в старый грязный чехол и, как терпеливый турист, уселся на краю дороги, поджидая попутную машину. Гордый сокол превратился в ощипанного двуногого. Хотя и непокоренного.

Как я не догадался, что в столь ранний час, несмотря на солнце, холодный, а потому более тяжелый ночной воздух еще стекает вдоль склонов с вершины? Я оказался в плену этого воздушного слоя, который потащил меня за собой все быстрее и быстрее вниз, в долину.

Три дня спустя мой сын Лоран, с которым мы часто летаем вместе, сказал, что у него созрел небывалый план спуститься завтра на крыльях с самой вершины Этны. Этого еще никто никогда не делал. Я был категорически против: опасный взлет, вихри над кратером, риск падения в кратер, дальнее приземление в хаотическом нагромождении камней пустынного Бронте. Опасность, считал я, чересчур велика. Кроме того, мне перевалило за пятьдесят четыре, и мое "шасси", если так можно выразиться, было уже не то, что раньше. К тому же большая высота над уровнем моря, газы, дым, сердечная недостаточность. Чего только я не приплетал, а крыло мое тем временем уже грузили на джип.