На вулканах

Ошеломление не отпускало и во время полета из Крайстчерча до американской станции Мак-Мердо на антарктическом континенте в брюхе транспортного гиганта, оснащенного четырьмя реактивными двигателями, - 3400 км! Посадка на льду замерзшего залива Мак-Мердо. Выйдя из полутемного чрева самолета, делаю, жмурясь от полярного света, первые шаги по паковому льду. Открываю глаза пошире - впереди Эребус собственной персоной... Меня обступают со всех сторон улыбчивые бородачи - новозеландские полярники.

Мы условились, что вертолет поднимет меня на Эребус: я был "вставлен" в график. В ожидании своего срока я провел неделю на новозеландской базе Скотт, скромной соседки (их разделяют всего 3 км) знаменитой Мак-Мердо. Семь дней круглосуточного солнца - чудо, способное очаровать даже такого поборника сна в полной темноте, как я. Оказалось, что полярным летом не хочется спать - не из-за солнца, поскольку можно плотно закрыть ставни домика - нет, просто высокоширотным летом человек испытывает необыкновенный прилив сил. Такое впечатление, будто организм людей, даже не собирающихся зимовать за полярным кругом, предчувствует, что за неделями полного дня неизбежно последует такая же долгая ночь, и торопится запастись жизненными соками.

О полярной ночи я знал лишь из книг и рассказов людей, хорошо с ней знакомых, в частности Поля-Эмиля Виктора * и моих новых друзей-новозеландцев. Может быть, поэтому она так бередила воображение. Жуткое описание антарктической ночи мне вспомнилось после визита к кратеру Эребуса. Надо успеть сделать максимум, пока светит солнце, подумал я. Когда еще вулканологу, занятому полевыми изысканиями, доведется свести личное знакомство со здешними объектами, в частности с Террором? Немного поколебавшись, я спросил, нельзя ли будет предоставить мне вертолет еще на один день, чтобы осмотреть Террор и развеять сомнения относительно его статуса. К сожалению, вертолетное время было расписано на много недель вперед...

* П. - Э. Виктор с 1947 г. возглавляет научно-исследовательскую организацию "Французские полярные экспедиции". - Прим. перев.

Говоря о жутком описании антарктической ночи, я имел в виду поход, совершенный в июне-июле 1911 г., то есть в разгар зимы в Южном полушарии, тремя участниками экспедиции капитана Скотта. Доктору Уилсону в то время было тридцать девять лет, морскому офицеру Боуэрсу - двадцать восемь и биологу Черри-Гаррарду, самому молодому из группы, исполнилось двадцать четыре. Они отправились на мыс Крозир у подножия Террора, где живет колония императорских пингвинов, одной из древнейших птиц на планете. Уилсон надеялся извлечь из зародышей этих птиц эмбрионы перьев и проследить за трансформацией чешуи в перья: его интересовала эволюция превращения рептилий в птиц. А поскольку императорские пингвины откладывают яйца в разгар зимы, ничего не оставалось, как покинуть "комфортабельную" хижину на мысе Эванс и идти к мысу Крозир, на другой берег острова Росса - 110 км туда и столько же обратно. Маршрут занял тридцать четыре дня. В своей захватывающей книге "Самый жуткий поход" Черри-Гаррард резюмирует его следующим образом: "Мы пережили чудовищные опасности и нечеловеческую усталость. Наше возвращение следует считать чудом".

Я прочитал его рассказ в возрасте двадцати-тридцати лет и, несмотря на досадную забывчивость и плохую память на прочитанное, надолго сохранил леденящее душу ощущение. Я, конечно, не помнил ни одной детали, но ощущение полностью соответствовало названию книги - "Самый жуткий поход".

Как ни парадоксально, после нее я еще пуще прикипел сердцем к Антарктиде, не раз мысленно повторяя маршрут отважной тройки. И Террор, безусловно, притягивал меня не только как вулканологическая загадка: хотелось воочию увидеть давнего "знакомого". Я сел перечитывать эту книгу сорок лет спустя, после третьей поездки в Антарктиду - и не мог оторваться. Даже теперь, повидав места, по которым пролегал их маршрут, невозможно представить, как все-таки удалось им остаться в живых. По сравнению с пережитым ими нынешние "рискованные предприятия" выглядят прозаически. В конечном счете те, кого без натяжек, по праву называют сегодня "первопроходцами", пользуются - или могут воспользоваться при необходимости - плодами современной технологии. Тут и электричество, и радио, и самолеты-вертолеты, мотосани, вездеходы, оборудование и снаряжение, рассчитанное на борьбу с холодом! Уместно ли сравнивать туристов и бизнесменов, основных клиентов нынешних авиакомпаний, с Блерио, Линдбергом, Гийоме? Или жизненный опыт детей богатых родителей - с уделом маленьких обитателей трущоб? Условия, в которых сегодня работают в Антарктиде, не имеют ничего общего с тем, что выпало на долю людей той героической эпохи. По сравнению с ними мы все в большей или меньшей степени выглядим пассажирами класса "люкс". Перечитывая рассказ о тридцати четырех адских днях, как-то даже неловко вспоминать о нескольких наших легких обморожениях, о снежных бурях, которые мы пережидали в отличных палатках, лежа в спальных мешках рядом с запасами пищи.