На всю жизнь

Потом председателю полкового комитета ССМ пришлось приложить немало усилий для того, чтобы дело Данеша было передано на рассмотрение молодежной организации с правом вынесения соответствующего заключения. Собрание по различным причинам долго не могли провести, а когда же наконец это произошло, то и состоялось то памятное голосование, за которое потом досталось секретарю молодежной организации, моему предшественнику в должности замполита батальона, секретарю полкового комитета ССМ и заместителю командира полка по политической части. Все члены молодежной организации за исключением ее секретаря воздержались от голосования.

Беседа с агрономом успешно подходила к концу, когда раздался энергичный стук в дверь моего кабинета. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел солдат с лицом Бельмондо. Не обращая особого внимания на присутствие гражданского человека и не утруждая себя рапортом, он взял свободный стул и удобно на нем устроился.

— Вы что, не видите, что я занят? — Я с трудом подавил в себе желание выбросить его из кабинета вместе со стулом.

— Ничего, я подожду, — независимо ответил солдат, не проявляя никакого желания хотя бы приподняться с места.

Мне было страшно неудобно перед агрономом, но я все же еще раз сумел пересилить себя.

— Хорошо, подведите, — согласился я. — Но только за дверью.

Солдат неохотно вышел из кабинета, а я, ошарашенный его нетактичностью, с трудом смог сосредоточиться на завершении нашей беседы. Едва агроном вышел, как солдат снова ворвался в кабинет.

Он опять независимо устроился на стуле напротив меня и, прежде чем я успел высказать ему свое неудовольствие по поводу его поведения, спросил:

— Вы уже обратили внимание на наглядную агитацию в ротах?

Стоило ему задать этот вопрос, как я остановился и забыл о своем решении обойтись с этим парнем надлежащим образом. Вместо этого я ответил:

— Уже обратил.

— Ваш предшественник получил за нее отличную оценку вышестоящих органов.

И только теперь он назвал свое имя — рядовой Вашек — и сообщил, что относится к взводу связи. На гражданке он художник-оформитель, но на этом останавливаться не думает. В одном из журналов ему предложили после завершения службы должность технического редактора.

Я не мог понять, для чего он все это говорит, и лицо мое, видимо, не выказывало одобрения.

Он, очевидно, заметил это и потому добавил:

— Моя скромная лепта в эту наглядную агитацию тоже внесена. Командир взвода по указанию вашего, предшественника создавал мне для этой работы благоприятные условия.

Мне стало ясно, что эти благоприятные условия заключались в освобождении его от занятий по боевой подготовке, и я решил, что со мной рядовому Вашеку будет потруднее.

— Можете идти. Если мне понадобится, я вспомню о вас.

Я хотел еще добавить, что вспомню, естественно, без благоприятных условий, но на это у меня уже не осталось сил.

Рядовой Вашек добил меня окончательно, сказав:

— Ваш предшественник всегда обращался ко мне, когда перед учениями ему надо было нанести на карту боевую задачу. За отличную подготовку карты его всегда хвалили.

Тут я должен сознаться, что чертежник я не очень хороший. Когда речь шла о тактическом мышлении, то я всегда относился если не к лучшим, то уж к хорошим — точно. Но наносить данные на карту для меня всегда было проблемой. Эта проблема, видимо, и стала причиной того, что я забыл о своем решении поставить рядового Вашека на место.

— Зайдите ко мне после занятий, — сказал я ему.

Когда он пришел, я положил перед ним карту и дал ему прочитать замысел.

— У вас есть вопросы? — спросил я его после того, как он закончил чтение.

Позже, когда он отдал мне карту с нанесенной обстановкой, я должен был признать, что это была отличная работа. Я горячо поблагодарил Вашека.

Он уходил довольный. И уже в дверях сказал:

— У меня к вам просьба, товарищ поручик. В следующую субботу ко мне приедет девушка, мне нужно было бы получить увольнение.

Не дожидаясь ответа, Вашек попросил разрешения выйти.

Я переговорил насчет его просьбы с командиром взвода, что того отнюдь не обрадовало.

— Значит, история повторяется, — рассудил он.

— Когда в училище проходили диалектику, ты, наверное, отсутствовал, — съязвил я. — История никогда не повторяется.

— Это же шельма, товарищ поручик, — упорствовал командир взвода. — Не допускайте его близко к себе.

— К себе близко я принципиально никого не допускаю, — вспылив, ответил я и ушел.

Рядовому Вашеку я помог получить увольнительную.

Потом это повторилось еще несколько раз. Он чертил карты, а я ему помогал с увольнением…

— Так как? — Индра вывел меня из задумчивости. — Он действительно не получал от тебя разрешения съездить домой?

— Надо бы вызвать его командира взвода, — предложил я.

Индра позвонил дежурному и приказал немедленно вызвать к нему командира взвода подпоручика Главичку.

— Вы меня простите, но я действительно не знаю, о чем идет речь, — попытался я использовать образовавшуюся паузу.

— Отец рядового Вашека в воскресенье, будучи в нетрезвом состоянии, управлял автомашиной и сбил велосипедиста, — сказал поручик Влтавский.