Читаем На восходе солнца полностью

— Как же не рассчитал я? Как же не рас­считал? — сокрушается Васюков. И вдруг, ощу­пав брючный карман, восклицает:

— Есть! Один...

Он вытаскивает один патрон и торопливо за­совывает его в ствол автомата. Терещенко тоск­ливо следит за его приготовлением.

— А я... как же?

— Ты?

Люк уже почти сбит с петель, скоро здесь будут эсэсовцы. Но один патрон нельзя разде­лить на двоих, и Васюков, вскочив, стреляет под люк в щель, в которую уже пролезают чу­жие пальцы. Люк захлопывается. И наступает недолгая пауза.

Но пауза почему-то затягивается, снизу доно­сятся какие-то крики, топот бегущих ног, и пер­вый отдаленный разрыв радостным эхом раска­тывается в утреннем небе. Васюков отрывается на руках от пола, приподнимается. Оглушенный, он не сразу различает новые звуки в простран­стве, а различив их, обрадованно кричит Тере­щенко:

—- Наши! Ты слышишь — танки!

Он встает на колени и выглядывает за край чердака — немцы, бросив машины, бегут по бе­регу, бегут через парк между деревьев от вил­лы. И первые тридцатьчетверки, прорвавшись к реке, осыпают их градом пуль. Заметавшись воз­ле проволочной ловушки, эсэсовцы пытаются выбежать из нее, многие падают, другие пыта­ются взобраться на сетку, но валятся, сражен­ные танковыми очередями.

Васюков рывком открывает люк и скатывает­ся по лестнице вниз. За ним сползает Терещен­ко.

Он с трудом преодолевает лестницу, разби­тый, заваленный рухлядью кабинет, зал с засы­панными пылью телами убитых. Он останавли­вается на каждом взглядом и выходит на раз­битое фаустпатроном крыльцо.

Первая тридцатьчетверка, преодолев реку, взбирается на крутой берег. Заметив Васюкова, танкисты откидывают люк, и кто-то там появля­ется в черном шлеме, машет ему.

А Васюков, утирая залитый кровью и потом лоб, стоит, прислонившись к иссеченному пуля­ми гранитному косяку и пытается улыбнуться сквозь слезы.

Сзади из вестибюля выползает на ступеньки Терещенко.

За рекой над аккуратным сосновым леском поднимается красный диск солнца.

Наступило утро. Первое утро Победы.

Рисунки Валерия КАРАСЕВА

Опубликовано: "Смена", 1975, № 13, стр. 22-25; № 14, стр. 26-29.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза