На Варшавском шоссе(Документальная повесть)

Иван Стрельбицкий НА ВАРШАВСКОМ ШОССЕ Документальная повесть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Получив пропуск, полковник Костин поднялся по лестнице и длинными коридорами старинного здания направился к начальнику артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронову.

Прежде чем войти в кабинет, он остановился перед большим зеркалом. Вид имел далеко не парадный: гимнастерка выгорела, стала белесой, сапоги стоптаны. Лицо усталое, измученное. Полтора месяца боев в окружении… «Ну ничего, — успокоил он себя, — день-другой отосплюсь и приду в норму».

Поправив перевязь, на которой покоилась раненая рука, и еще раз бегло оглядев себя, Костин открыл дверь кабинета.

— Разрешите, товарищ генерал? Командир восьмой отдельной противотанковой бригады полковник Костин по вашему приказанию прибыл.

Генерал-полковник артиллерии Воронов поднялся из-за стола и вышел навстречу. Прервав рапорт, он обнял Костина, затем отступил на шаг и торжественно произнес:

— Поздравляю вас, Иван Сергеевич, с высокой правительственной наградой. Вот читайте: орденом Красного Знамени! — И Воронов протянул ему газету: среди награжденных Костин увидел свою фамилию.

Это явилось для него неожиданностью. Он вспомнил своих артиллеристов, многие из которых были достойны самых высоких наград. В памяти возникли жестокие бои с фашистскими танками… Прошло только пять дней, как они вышли из окружения. Скорее на фронт!

Это желание было настолько сильным, что он даже вздрогнул, словно во сне.

Николай Николаевич взял Костина под руку и указал на кресло.

— Ну садитесь, садитесь, голубчик! Рад вас видеть. Исхудали-то как… Вам бы сейчас в самый раз отдохнуть…

— Нет, нет, товарищ генерал! На фронт…

— Гм, так, так… А где ваша семья? Вам удалось ее эвакуировать?

— Да, — ответил Костин, всматриваясь в лицо генерала и стараясь предугадать ход дальнейшего разговора.

Лицо Воронова было спокойным, доброжелательным. Он был медлителен, говорил не спеша, некоторые слова, как казалось полковнику, нарочито растягивал. Но за этим внешним спокойствием Костин смутно угадывал тревогу и сознавал, что главный разговор впереди. Полковник ждал, что генерал вот-вот заговорит о его возвращении на фронт. Но вместо этого Николай Николаевич встал, прошелся по кабинету и снова принялся расспрашивать о семье.

— Вы знаете, я вас еще тогда хотел предупредить, когда вы уезжали в город Лиду, чтобы не спешили брать с собой семью в пограничную зону, да как-то не представилось возможности. Я очень рад, что все обошлось благополучно. — И вдруг безо всякого перехода — Генерал Болдин, докладывая товарищу Сталину о боях наших войск в окружении, тепло отзывался о вас.

Воронов развернул перед Костиным большой лист ватмана, вверху которого значилось: «Совершенно секретно». Ниже красной тушью было аккуратно выведено: «Схема противотанковой артиллерийской дивизии резерва Верховного Главнокомандования».

— Это что-то новое, — не удержался полковник.

— Обратите внимание на гриф.

— Да, понял.

— И вам, мой дорогой, придется этим соединением командовать, — немного заикаясь, с улыбкой проговорил Николай Николаевич.

Подсев к столу, Костин с восторгом рассматривал схему… Подумать, только, десять противотанковых полков по тридцать шесть пушек в каждом! Да такой силой можно преградить дорогу самой мощной танковой группировке врага. И как умно все предусмотрено, даже моторизованные саперные батальоны… Они могут быстро минировать подступы к нашей обороне и взаимодействовать с пушкарями. Да это же мечта каждого артиллериста…

— Готов выехать немедленно! — Костин быстро поднялся со стула, не в силах скрыть радостного волнения. — На какой фронт прикажете?

— В Подольск, — коротко ответил Воронов.

— Как? — поперхнувшись, спросил полковник. — Подольск — это же под Москвой?

Воронов сочувственно добавил:

— Я вас должен огорчить. Дивизии такой еще нет. А десять артиллерийских полков будут создаваться при Подольском артучилище. Вы вступите в командование училищем и заодно будете следить за формированием полков…

— Но пушки-то для тех полков есть? — спросил Костин с надеждой.

— Вот это у нас самое больное место. Орудия будут поступать по мере изготовления их на заводах.

Тут полковник понял, что чудо-схема пока остается только на бумаге.

Заметив, как сникло его настроение, Воронов сказал:

— Организуйте как следует учебный процесс в училище, а через месяц-два будете командовать единственной в Красной Армии противотанковой артиллерийской дивизией. Тогда мы сразу же направим вас на фронт — навстречу вражеским танкам. Да и рука ваша к тому времени заживет. Учтите, — подчеркнул Воронов, — товарищ Сталин интересуется созданием этого соединения.