На углу Пскопской и Йеллопуху

Когда гном произнес «большие надежды не строй», Макара словно током ударило – он вспомнил, как вчера отматывал время. Он ясно увидел, что стоило гоблинскому принцу бросить труп Наты на лестницу, как тут же окружающие его фигуры пустились вскачь. Перемотка времени происходила на высокой скорости, словно он смотрел черно–белый фильм начала двадцатого века, с той лишь разницей, что все актеры двигались задом–наперед.

Почему его мозг уже второй раз реагирует на слово «надежда»? Почему именно оно стало ключом к открытию дверей с надписью «память об измененном будущем»? Как связана кнопка «Пуск» с самой Надеждой?

Когда на совещании в секретной комнате было упомянуто, что слово «надежда» будит его воспоминания, Макар в это слабо верил. Простое совпадение и ничего более, так думал он. Но теперь все меняется – достаточно рассказать о найденном «ключе» Надежде, и она поможет возвратить утраченные воспоминания. Тогда он будет знать, совершил ли ошибку или поступил правильно, переделав будущее.

Но как долго Надежда останется рядом с ним? Месяц–два и она уйдет следом за лордом Дагаром. Посвятить в тайну возврата памяти еще кого–то, чтобы ему чаще напоминали о надежде?

Макар вздрогнул, вдруг поняв, что находится в комнате не один.

У двери в углу стояла фигура женщины. Ее длинные волосы песочного цвета струились по обнаженным плечам. Макар резко отвернулся. Оказалось, волосы – это единственное, что прикрывает ее тело.

Дуновение ветра и таинственная незнакомка стоит уже возле кровати.

– К–к–кто вы?

– Мэя. Не бойся, – прошептала она и склонилась над Макаром. Ее волосы пахли летом – скошенной травой, медом, грушами. Взглянув в глаза Мэи, он ощутил прохладу реки, объявшей тело и плавно несущей в своих водах. Он едва заметно отшатнулся, когда она потянулась к нему губами, но, увидев печальную улыбку, в которой читался укор, устыдился.

Она поцеловала его в лоб.

Он, падая на кровать, успел почувствовать, как женщина провела пальцем по его запястью, и кожу опалило болью.

Глава 16. На Кимбу опустился туман

– С возвращением, Макарка!

В кресле сидел Бай–юрн. Его рот растянулся в противоестественной для земных кошек улыбке. Усы, на кончиках которых плясало солнце, задрались как антенны.

– Сколько я спал? – Макар потянулся, чувствуя, как занемело тело.

– Четыре дня и четыре ночи. Кушать хочешь?

– Вот как, – только и смог сказать студент, мысленно сканируя свое состояние. Бока явно отлежал, но в сознании ощущалась такая легкость и чистота, словно он только что появился на свет. Ни плохих мыслей, ни хороших. Ничего, что могло бы задеть и всколыхнуть страшные воспоминания. Да, он знал, что в Нату вселился бес, и что этот бес прошипел о смерти мамы. Но после сна, оказавшегося целительным, Макар не чувствовал едва не сведшей с ума боли. Лишь слабые ее отголоски, как рябь от брошенного в море камешка. Может ли он потревожить водную стихию? Нет. Море столь велико, что просто не заметит его появления.

Комната находилась в идеальном порядке – ни сломанной мебели, ни рваных занавесей.

– Мы по очереди дежурили у твоей кровати, – посчитал нужным сообщить кот. – И Гугл, и Мурила с Петрой. И Надежда.

Он выделил последнее имя.

– Все было так плохо? – студент сел и повел затекшими плечами, хрустнул шеей.

– Мы боялись, что ты не проснешься. Мурила с Петрой хотели с тобой попрощаться.

– Я был похож на мертвеца? – удивился Макар. Он представил, как у его кровати стоят две скорбные фигуры в черном и произносят в унисон: «Прощай, дорогой товарищ». А потом кладут на его грудь две гвоздики.

– Нет. Настал день икс. Сегодня произойдет долгожданное соприкосновение с миром Мурилы. Туман Кимбу ждет ее. Петра взялась сопровождать подругу. Так и заявила, что не оставит ее, помня, как был немилостив Кимбу к Муриле. Обе переживают и не знают, чем закончится поход.

– А Застава? Разве она их выпустит?

– Почему нет? Мурила добровольно пришла на нашу Заставу и сразу же оговорила, что когда–нибудь покинет ее ради чудодейственного тумана. Вот условия пребывания Петры в мире Кимбу пришлось согласовывать. Кимбужцы разрешили, чтобы Петра пересекла их Заставу, но запретила ей входить в туман. Они трясутся над ним, как над богом, соизволившим спуститься к смертным.

– Разве Мурила в этом случае не выступает, как Йеллопухец, согласный взять на себя опеку над попаданкой?

– Да, все так и было бы, если бы Мурила оказалась мужчиной. Только разнополые пары могут следовать правилам перемещения в иные миры. Ну, или гаремы, если в мире главенствует такая система отношений.

– Получается, Мурила вступит в туман Кимбу, а Петра будет ждать ее на пороге?