На троне в Блабоне

Хриплый голос, пелерина с капором — Каська походила на этакого вешалу. Мумик с лету понял, что хорошенько попугать Бобковита мы ему негласно разрешаем, и заметался вокруг козлика так, словно хотел оторвать ему бороду.

— Мумик! Ко мне! — крикнул я и свистнул на пальцах, словно кнутом ударил.

Пес нехотя повернул к нам, а козлика как ветром сдуло — удирал зигзагами, то и дело скрываясь за кустами.

Я погладил Мумика, шепнул ему:

— Умный пес! Хороший пес! Сразу понял, что это Директоров шпик. Не мешало бы его и тяпнуть за косматую ногу.

Боковой калиткой, заваленной сугробом, мы пробрались за оборонительную замковую стену, оттуда — к решеткам главного входа. Ворота замотаны цепью и закрыты на замок. На клумбе возвышалась стрельчатая серебристая ель. Ее-то я и имел в виду, давненько приглядел для наших целей.

Казалось, ель достигает до самого быстро темнеющего неба. Задрав голову, я размышлял, как бы забраться на самую верхушку, укрепить звезду и распустить золотистый дождь по всему дереву.

— Пригодилась бы лестница.

Только я пробормотал эту фразу, глядь — тут как тут оба Узелка, а за ними целая орава молодежи тащит высоченную лестницу, которую Директор использовал для соревнований, а остальные для чистки замковых водостоков и починки битой черепицы на крышах. С трудом, громко покрякивая, подняли лестницу, прислонили к качающейся верхушке ели. Сию же секунду разгорелась ссора — что в обычае у блаблаков, — кому лезть наверх. Кто первый начнет развешивать игрушки, соединять ветви гирляндами ярких елочных цепей.

— Тихо, молокососы! Здесь командую я! — И хотя произнес я это почти шепотом, все тотчас умолкли. — Никто из вас не полезет… Тут нужен кот! Где Мышебрат?

— Я здесь! — отозвался кот с азартной готовностью. — Мы пришли с Виолинкой. У королевны пистоль заряжена! Стоит в карауле у калитки, чтобы внезапно не обошли с тыла, — докладывал он торопливо. — Если что, бабахнет!

— Ладно. Только бы не разогнать зевак…

— С ней Бухло. Он опытный солдат, даст команду в крайнем случае. Хотел сам стрелять, да Виолинка ни за что не отдает оружие! Из рук не выпускает…

— Давай, Мышебрат, на самый верх, укрепишь звезду. Остальные будут тебе подавать игрушки… Только поторапливайтесь!

Кот присел на нижней ступеньке, снял сапоги с широкими раструбами, и вот он уже быстро карабкается наверх. Лестница под ним не шелохнулась. А он уже на самых высоких ветвях.

— Подавайте, — мяукнул. — Быстрее! Шары и свечи!

— Я его не вижу, — забеспокоился Узелок.

— Сейчас увидишь, зажигает свечи! Нам повезло — ветра нет… Не погаснут, — сказала Кася.

Осветив верхушку ели, кот спускался все ниже и ниже, а там уже буйствовали оба Узелка — набросили на ветви разноцветные цепи, золотым каскадом рассыпали дождь. Как хорошо у них получилось! Украшения и блестящие стеклянные шары светились, как разноцветные фонарики. Чем сильнее сгущался мрак, тем ярче полыхала огромная ель. Запыленные окна замка с уцелевшими стеклами зеркально повторяли эту праздничную иллюминацию. Снизу, из города, казалось, что горят канделябры в тронной зале. Елка вся светилась, призывала зрителей. Все больше прохожих уже не спешили домой, а через заснеженный газон направлялись поближе к необыкновенной ели. На подходе к замку собралась густая толпа, оттуда доносились голоса — люди интересовались, что бы такое значила эта небывалая елка.

Я собрал товарищей. Каждый включил фонарик. Вполголоса учили стихи, которые раздала Кася. Я напевал мелодию, остальные повторяли, будто настраивали инструменты.

Приятно запела окарина, ей вторили гитара и веером распахнутая гармонь. Парни сдержали слово, созвали всех музыкантов. Я начал петь решительно, полным голосом. Стены замка эхом усиливали песню, она понеслась к городу — и вот уже в ритм забились сердца собравшейся толпы. Некоторые, хоть и щипал мороз, сняли шапки, словно старались поймать, как бабочку, каждое слово.

Нам удалось опередить Директора. Пение вскинулось высоко, как пламя костра. Все новые и новые голоса вливались в песню. И над деревьями парка взмыло ввысь:

Над Блабоною сверкает
долгожданная Звезда.
Гость-Младенец прибывает,
не жалеем мы труда:
в ясли сено подстилаем
и Младенца поджидаем!

Этот рефрен начали инструменты, затем подхватили голоса неподалеку, и вот уже поет вся толпа, зачарованная мелькающими огоньками на гигантской елке, вершиной, кажется, уходящей в самое небо.