На торный путь

Так и взвившийся от удара конь в три прыжка одолел откос, а затем уже сам свернул на еле приметную, шедшую наискось ложбинку, ведущую вверх. Татары было попытались преследовать принца, но их степные лошади не пошли на косогор, и тогда они начали стрелять. Несколько пуль просвистело возле головы принца, и он подумал, что, если у татар найдётся хороший стрелок, ему конец, но ложбинка неожиданно вывела к большому камню, за которым оказалась едва приметная спасительная тропа. Конь, словно понимая грозящую всаднику опасность, тут же перешёл на рысь и вскоре вывез принца из зоны действенного огня.

Тем временем пушки заняли новую позицию и дружно ударили картечью. По ущелью поплыли клубы дыма, а свист картечи заглушил вопли татар, получивших внезапный удар во фланг. На какое-то время исход боя оставался неясен, но затем противник, не выдержав пушечного огня, в беспорядке откатился обратно. Принц же, которого верный каурый только что спас от плена или гибели, вернувшись к своим, сразу столкнулся с командиром заслона.

Лицо полковника, командовавшего заслоном и непоколебимо исполнившего приказ стоять до последнего, было залито кровью, однако, прежде чем отослать его к лекарям, принц первым делом спросил:

– Как считаешь, ещё пойдут?

Полковник вытер ладонью окровавленную щёку, посмотрел назад и отрицательно помотал головой. Принц тоже окинул взглядом откос ущелья, густо заваленный вражескими телами, затем глянул на извивающуюся по ущелью дорогу и сквозь начавший рассеиваться пороховой дым увидел, что татары не строятся в новый боевой порядок, а, судя по всему, начали стремительный отход…

* * *

Варшава утопала в грязи. Затяжной дождь превратил пыльные немощёные улицы польской столицы в разливанное море топкой жижи, к вящей радости простолюдинов, которые за отдельную плату переносили на закорках расфуфыренных шляхтичей, съехавшихся сюда по случаю очередного бескоролевья. Несмотря на это, предстоящий сейм сделал улицы ещё оживлённее, однако командующий русскими войсками генерал граф Ласси оставался в отведённом ему просторном доме и сейчас расхаживал по малому залу, так и эдак прикидывая, что будет дальше.

Дело было в том, что король Польши Август II недавно умер, и теперь за польскую корону боролись два весьма сильных претендента: Станислав Лещинский, имевший много сторонников, которого к тому же всячески поддерживали французы и ставленник России курфюрст саксонский. При таком раскладе из Петербурга в Варшаву были посланы немалые деньги, а к польским границам отправлено сразу две группы войск, с целью обеспечить нужный результат выборов, и сейчас генерал Ласси думал, что ему сделать, дабы не дать французам взять верх.

Его очень беспокоило, что с самого начала ничего не получалось, а затем и вовсе всё пошло наперекосяк. Примас[3] и шляхта, опасаясь, что под русским влиянием ликвидируют liberum veto, прислушались к французам, и сейм, заседавший в Коле[4] пятнадцать дней, провозгласил Станислава королём Польши. После такого афронта русский и австрийский посланники напрямик объявили примасу, что польским королём будет признан только курфюрст саксонский. Но примас и его партия посчитали, что, хоть венский и петербургский дворы недовольны таким решением сейма, изменить его им не удастся.

Впрочем, надежды примаса и его людей оказались тщетными. Императрица Анна Иоанновна тут же приняла крутые меры, и в Литву вступил стоявший на границе 20-тысячный корпус Ласси, двинувшийся прямиком на Варшаву. Ему навстречу поспешили паны, недовольные избранием Станислава, однако, когда корпус подошёл к столице, выяснилось, что мосты через Вислу разрушены, а Станислав уже направился завоёвывать Данциг. Тогда полтора десятка сенаторов и до шестисот шляхтичей (все те, что не признали предыдущего решения сейма) собрались на поле у деревни Комиец, где уже происходили такие выборы, и там ими было решено объявить курфюрста саксонского новым королём Польши под именем Август III. Такая ситуация требовала кардинального решения, и именно поисками его были теперь заняты мысли Ласси.

Это занятие командующего прервал поднявшийся в доме шум, а затем и совсем уж неожиданное появление второго посланника – графа Левенвольде-младшего. Судя по его достаточно встрёпанному виду, граф был весьма встревожен, и генерал, выждав приличествующую паузу, спросил:

– Что, случилось что-то?

– Шляхта из-за выборов короля буйствует, – растерянно ответил граф, вытирая проступивший на лбу пот, и только потом уточнил: – На мою резиденцию напали, грозятся, я скрытно сюда ушёл…

– Что? – изумился Ласси.

Ответить Левенвольде-младший не успел, так как в зал вбежал адъютант и прямо с порога сообщил:

– По саксонской резиденции из пушек палят!

– Что, прямо-таки из пушек? – оторопел Ласси и растерянно посмотрел на Левенвольде. – Как это так можно?

– Не знаю, – развёл руками посланник. – Но я туда, чтоб всё вызнать, уже своего конфидиента отправил…

– Подсыл-то надёжен? – быстро спросил Ласси.