На той стороне 2

— Моисей я предлагаю вам продолжить рисовать, но уже более зрело и востребовано. В натуральную величину и с розливом страсти и чувственности во всей красе. С настоящей натурщицы, на будущий восторг вашим талантом ценителей данной живописи. А таковых мнится мне наберется столько, что считать их станет просто неприлично.

О как я все расписал в красках, что Моисей, вытаращив глаза взирал на меня словно загипнотизированный. Затем, юноша, осознав всю обширность перспективы внезапно сник.

— Не понял? Разве не вы стремились к известности и славе помноженной на звенящие монеты как показатель вашего таланта и признания?

На мой возмущенный вопрос, юноша ответил с нотками обреченности.

— Таки да. Но все снова имело свое упирание в эти проклятущие монеты. Хороший холст в рост человека, краски, кисти говорят за свою непосильную для меня цену. Но это все просто даже пусто в кошеле если сказать за настоящую женщину, что имеет показать себя без одежды на холст. Мали-Кили вы просто раздавили мою душу сапогом вашей жены.

И едва закончив фразу, юноша, поняв, что погорячился начал озираться по сторонам, опасаясь присутствия в кабинете этой самой жены в сапожище.

Это его переживание и горящие глаза ложатся мне бальзамом на сердце. Я много передумал по этому поводу и именно на этом моменте собирался играть в нашем будущем договоре в свою пользу. Ну а как вы хотели? У меня Дом, за плечами который нужно содержать.

— А давайте друг мой, я вам помогу и по этому поводу. Все это будет вам предоставлено за мой счет.

Похоже я только что сломал у Моисея мировоззрение. Все чему его учили с детства, рухнуло с высокого обрыва в бездонную пропасть. Кстати зря. У меня во всем этом припрятана своя выгода.

— В общем так Моисей. С меня все необходимое, включая натурщицу и помещение под ваше творчество. Займешь под это дело дальний флигелёк, что за беседкой. Но вот с продажи твоего произведения, я кстати сам буду искать покупателя на него. Мне пойдет скажем семьдесят процентов. И не надо на меня так смотреть словно я тебя граблю. У тебя нет и медной монеты в кошеле чтобы ее отобрать.

Юноша еще попытался что-то смущенно промямлить, но я продолжил, не став дослушивать его неразличимые потуги.

— Я имею ввиду что тридцать процентов пойдет именно вам Моисей. Лично. Из рук в руки. Минуя даже знание вашего отца об этом.

Что сказать, чутье меня не подвело что весьма приятно, это попадание именно в десятку. Юноша лишен своих собственных средств, а ведь вокруг столько всего, до чего невероятно хочется дотянуться. И продажная любовь тоже не исключение. А цены на нее кусают таких молодых людей за все места сразу, ничуть не стесняясь.

В итоге Моисей, осознав и свою выгоду протянул мне свою руку для пожатия, спешно проговорив.

— Это на первые два года.

Вот и хорошо. Два года, это немалый срок если правильно им распорядиться.

Одно Ухо смотрел как вдалеке у самой кромки воды, Темный шаман готовится к разговору с духами из неживого мира. Очерченный круг, бубен в руке, развешанные на кольях и кустах яркие, цветные ленты. Все эти тщательные приготовления говорили о том, что этот разговор будет долгим.

Наказание, которому он решил подвергнуть провинившегося гнома даже его откровенно страшило. Черный Медведь возьмет с собой в это небытие Гмидаза. Глупый гном волнуется конечно для него это пока просто проба неизведанного. Если бы он знал, что там за гранью живого, то ни за что не согласился бы. Смерть от казни ведь проста, а смерть от духов из неживого мира это самое жуткое и яростное. Они в первую очередь уничтожают не тело, а душу. Этот бесценный дар светлых духов живому. Глупый гном заходит в круг на место что указал ему Черный Медведь. Ну-ну, последовал первый удар в бубен шамана с его негромким завыванием, призывающим неживых духов показать себя.

Одно Ухо отвлекся, необходимо осмотреть местность вокруг. Они с Микнилорном и Роллос должны охранять Темного шамана. Никто и ни что не должно мешать его разговору с порождениями не живого мира. Обойдя свой сектор ответственности, внимательно вглядываясь в любое шевеление растительности, орк снова вышел на место откуда было видно камлание шамана.

Картина происходящего, как и предполагал Одно Ухо начала меняться. Теперь гном уже неприкрыто дрожал от страха вытаращивая глаза и ничего не видя перед собой в этом мире. Значит шаг в обиталище неживых духов сделан и теперь глупый гном должен вскоре увидеть то, что страшит все орочьи народы. Да что страшит, вселяет животный ужас. Заставляя навсегда заречься от подобного, передав все в руки темного шамана. Сделав того неприкосновенным при любых деяниях.

Снова обход, вглядывание и вслушивание в происходящее вне камлания Темного шамана. И спешное возращение на место, с которого можно увидеть происходящее таинство.