На свои круги(СИ)

Вот сволочь! Гад ползучий!

Думаешь, никто ничего не видит? Да твои собственные люди видят всё и обо всём догадываются. Не за красивые же глазки дают двух лошадей и отпускают?

К Эрвину подвели вторую лошадь, подошёл и сам барон, молча смотрел, как оруженосец его отца садится в седло.

- Ты береги её... Если с ней что случится, я найду и убью тебя. Понятно?

Эрвин усмехнулся зло с высоты коня, процедил сквозь стиснутые зубы:

- Это мы ещё посмотрим...

Резко толкнул коня правой ногой в бок, и конь шарахнулся послушно, отталкивая барона Арвинского с дороги. "Ты ещё будешь угрожать мне, нашёлся тут, угрожатель... Много вас таких по весне-то из-под снега попоявилось, и серьёзнее видали, да живы ещё. А переживаешь за бабу свою, сам вези её в свой Берд! Тоже мне... Надоели, советчики, один другого краше..."

Баронесса догнала его уже на дороге, поравнялась, но не говорила ни слова. Эрвин демонстративно не смотрел даже в её сторону, вытянув рукав рубашки, стёр с лица грязь, кровь и следы ударов от плётки. Всё тело болело, ныли ушибы и недавние синяки, сейчас пока ничего, терпимо, а ночью они покоя не дадут. Вот уж он не раз помянет баронессу и её любовника с его услужливыми охранниками.

День уже наступил, с востока, затянутого тучами, белым пятном виднелось солнце. Поднимался ветер, он был не холодный, но сильный, бил полотнища плащей, хвосты и гривы лошадей, играл подолом платья баронессы. Если этот ветер не утянет тучи в сторону, дождя не миновать. Поблескивали лужи, утренние птицы проносились через дорогу над самой землёй. В воздухе висел туман недавнего дождя. От всей этой влаги кидало в жар, и пот заливал глаза и блестящими жемчужинами висел на волосах над мокрым лбом. Мука, да и только!

Всё злило Эрвина: эта погода, ожидающийся дождь, молчание баронессы, неторопливость лошади, оказавшейся в руках по желанию любовника этой глупой баронессы.

Неужели она сама не понимает, что ничем и никак не сможет объяснить своему мужу появление этих лошадей, когда весь замок знал, что уходили они пешком, и охрана башни и стен видела, как спускались они по верёвочной лестнице?

Что она собирается говорить барону? Думает ли она признаваться, что встречалась с его сыном, что так долго была с ним в одном шатре без свидетелей? Чем она вообще думает?

Да и он тоже молодец! Чем думал? Отправил её дальше? Дурак! Да ты должен был остановить её, переубедить, заставить вернуться, не дать ей доделать эту глупость! А он - наоборот! Даже в седло подсадил и проводил в дорогу. Эх, барон-барон, где ж твои мозги? Почему ты не думаешь о последствиях для неё? Что тогда, на пиру после турнира, что сейчас...

Пошёл мелкий секущий дождик, тот, который может идти часами и даже целый день. От него быстро промокает одежда, а ты этого можешь даже не чувствовать, просто через момент поймёшь, что ты весь мокрый до последней нитки.

Баронесса набросила капюшон плаща и плотнее запахнула полы его. Сдаваться она не собиралась. На ходу они съели по куску хлеба и попили воды. И всё молча. Эрвин чувствовал, что раздражение его понемногу проходит, его сменяют усталость, голод и безразличие. Он просто решил отдаться обстоятельствам, пусть всё будет так, как будет.

Весь день они провели в седле, пока уставшие лошади не начали запинаться. К вечеру выбрались из Дарнтских земель и к ночи остановились в таверне.

- Здесь мы заночуем,- хмуро предупредил Эрвин, и баронесса молча согласилась. Слава Богу!

Дождь согнал под крышу даже тех, кто останавливаться на платный ночлег не собирался, поэтому свободных комнат не оказалось. Хозяин таверны предложил заночевать в конюшне, благо ещё до дождя туда привезли свежего сена, всё ж крыша над головой, а пока выделил угол у камина поесть, обсушиться и согреться. Но даже там Эрвин не заводил разговора с баронессой, они молча ели, молча грелись, пока с появлением новых посетителей хозяин настоятельно не попросил их освободить тёплый угол. Пришлось идти в конюшню. Услужливый слуга, подсвечивая себе светильником, проводил их на место ночлега, засветил масляную лампу и пожелал спокойной ночи. Эрвин дошёл с ним до двери конюшни и заплатил серебряник. Довольный слуга, стараясь ещё больше услужить, принёс два сухих плаща, и Эрвин вернулся уже с ними к расположившейся в углу баронессе.

Здесь ему пришлось завести с ней разговор.

- Я бы не советовал вам снимать обувь, она из кожи, высохнет и сядет, завтра утром вы вообще не сможете надеть её на ноги.

- Правда?

- Поверьте на слово.

- Тогда мне, что ли, сушить её на себе?

- Тогда... Если не хотите завтра ходить босиком.

Ания тяжко вздохнула и принялась снова обуваться. Одежда ещё влажная, обувь влажная, условий никаких, разве можно здесь выспаться и отдохнуть. Рядом лошади переступали копытами и шумно жевали сено. Какой-то кошмар! Как в страшном сне, ей-богу!

- Может быть, они всё-таки смогли бы найти хоть какую-нибудь комнатку, я бы заплатила им...

- У них нет комнат.

- Всегда что-нибудь есть.