На стыке времен

Шелг понимал, что, слабый телом, он вряд ли когда-нибудь достигнет такого мастерства. Из Рукописей Предков он узнал, что предшественником лазерного оружия было огнестрельное, и даже раздобыл в Храме Науки кое-какие чертежи. Мастер помог ему изготовить первый скорострел, однако из-за отсутствия на Тсхигарде пороха эксперимент оказался неудачным.

В Рукописях Предков о порохе не было никакой информации, но Шелг продолжал их изучать, зачастую ночами засиживаясь в Храме Науки.

Он уже имел четкое представление о своем будущем изобретении: если загнать в грудь оборотню стеклянную пулю, наполненную жидким азотом, выработка которого велась на Тсхигарде издавна, в целях заморозки каменных пород для облегчения их обработки, следующие за ней пусть даже обычная пуля или камень из пращи разобьют окаменевшую от низкой температуры плоть вдребезги.

Об открытии Шелга знали отец и Оружейный Мастер, но отнеслись к нему без большого энтузиазма, сочувствуя изобретательному юноше, которому не под силу управиться со сдвоенным мечом.

III

Уилл Роттон зарабатывал на жизнь тем, что заражал населенные пункты смертельными инфекциями путем распыления с воздуха, а потом за баснословные деньги продавал правительству антидот.

Подобных Уиллу проходимцев на Мидгарде было не сыскать. Про таких говорят, что они за деньги продадут родную мать. В отношении Роттона это выражение не было аллегорией. Будучи практикующим химиком, он действительно продал знакомым медикам для проведения незаконных анатомических опытов тело своей умершей матери.

Уилл совершенствовал свои знания в одной из химических лабораторий, принадлежащих отцу его подружки Сары Гудмен. Он согласился работать в лаборатории ночным сторожем после того, как его с позором изгнали с отделения нетрадиционной психиатрии медицинского университета, где он мог бы сделать блестящую карьеру, если бы не продемонстровал ученому совету своих пациентов, лечившихся от наркотиков. Он путем хирургического вмешательства удалил им клетки головного мозга, вырабатывающие эндорфины, и, на всякий случай, клетки, отвечающие за длительную память. Проще говоря, бедолаги избавились от наркотической зависимости и стали практически овощами. Они бродили по залу с блаженными улыбками, утверждая, что являются детьми цветов, и раздавали красочные брошюры о вреде эндорфина и длинной памяти.

Ученый совет был шокирован. К счастью для Уилла, у подопытных не было родственников, которые могли бы засудить его. Дабы не бросить тень на университет, дело замяли, а Роттона навсегда вычеркнули из списка светил медицины.

Сара была без памяти влюблена в Уилла, и его неудача только укрепила чувства. Ее отец был крупным воротилой в области разработок и продаж альтернативных видов топлива, и она предложила Роттону устроиться в одну из его лабораторий, чтобы продолжать научные изыскания. Роттон быстро сообразил, что химия более благодарное и прибыльное дело, нежели нетрадиционная психиатрия, и всерьез увлекся ее изучением.

Первые два миллиона Уилл вытянул из президента одной из Банановых республик, когда после странного дождя зеленоватого цвета рабочие на плантациях коки стали умирать, как мухи.

На белоснежной яхте, взятой «напрокат» у отца Сары, в позолоченном пенсне, в парике и с фальшивой «профессорской» бородкой, Роттон прибыл к Его величеству, пустил ему пыль в глаза: мол, он является полномочным представителем организации «Врачи без границ», сделал вид, что исследовал анализы инфицированных и предложил антидот. Пробный образец бесплатно, остальное – за вышеупомянутую сумму, намекнув на то, что скоро в этих широтах ожидается сезон дождей.

Банановый король не стал торговаться и сразу выложил полтора миллиона наличными, остальное – главным внутренним валовым продуктом своей вотчины.

Отплясывая чечетку на палубе, Ротон вернулся домой с чемоданом денег и трюмом, набитым кокаином. Тогда он еще не знал, что будет с ним делать…

IV

Однажды, когда скотоводы вошли в Город, Хорх помог старейшине определить скотину на постой недалеко от ярмарки и вместе с остальными поспешил в таверну на Главной площади. Раньше Хорху не доводилось бывать в Городах, и все для него было ново и интересно. В таверне было много народу: скотоводы, прибывшие на ярмарку купцы из других Городов, местные мастера и бродячие гайторнеры. Последние развлекали публику игрой на чудных инструментах.