На службе у войны

Вплоть до этого момента я чувствовал себя нормально. Но тут меня покоробило. Снова Америка вторглась на землю суверенного государства, которое на нее не нападало. Когда вы играете в компьютерную игру, вы должны радоваться, если вы поразили ваши виртуальные цели и перешли на следующий уровень. Но когда цели реальные, к этому трудно привыкнуть. Когда «Боинг» В-1В сбросил четверку бомб GBU-31 на багдадский ресторан, в который, по данным разведки, вошел Саддам Хуссейн, погибли люди. Когда ракеты с барражирующего Lockheed Martin AGM-114 Хеллфайра поразили автоколонну, с которой он мог следовать, погибли люди.

«Не уехать ли отсюда», – подумал я, смаргивая слезы и пытаясь восстановить душевное равновесие. Смутные идеи по поводу того, как я объясню свой уход из правления Космического фонда, начали возникать у меня в мозгу. Но в то же самое время я чувствовал, что не смогу просто сбежать из этого храма войны и засунуть голову в песок, подобно страусу. «Лучше уж видеть, чем не видеть», – сказал я себе. Лучше знать, чем не знать, лучше понимать, чем не понимать. Именно там, в этот момент, я осознал неприятный, но неопровержимый факт: без Космического симпозиума, без многих и многих подобных симпозиумов, безо всех предшествующих ему и параллельных ему событий внутри разных культур и времен, без той власти и мощи, к которым стремились участники этих событий, как для себя самих, так и во имя тех стран, что они представляли, без колоссальных вложений в технический прогресс, подпитываемый именно этим стремлением к власти, – без всего этого не было бы никакой астрономии, никакой астрофизики, никаких астронавтов, никаких исследований Солнечной системы и едва ли мы имели бы хоть какое-то представление о космосе.

Поэтому я остался. Я решил поискать другие пути для того, чтобы как-то примирить мои чувства с историческими событиями и со связанными с ними противоречиями, приоритетами и возможностями.

___________________

Вселенная – самый дальний рубеж исследований и высшая их цель. В ней есть место и ученым, и воинам: для первых это лаборатория, для вторых – поле боя. Исследователь стремится понять ее; солдат – завоевать. Но без техники – а она примерно одна и та же и для тех, и для других – никто не может войти в нее, действовать в ней, изучать ее, покорять ее, использовать ее для своего блага или на горе кому-то другому. Без техники ни ученый, ни военный не достигнут цели. Как сказано в докладе комиссии Рамсфелда, «США не смогут сохранить свое положение лидера в проникновении в космос, если будут опираться на технику вчерашнего дня, пытаясь достичь целей дня сегодняшнего по ценам дня завтрашнего». Получается, что технологии, овладеть которыми стремятся обе заинтересованные стороны, должны быть, во-первых, сверхсовременными, а во-вторых, потенциально двусторонними.

Таким образом, являетесь ли вы астрофизиком, мирная цель которого – получить высококачественное изображение колец Сатурна, или генералом, пробующим с высоким разрешением сфотографировать со спутника горный массив, чтобы разглядеть в нем бункер противника, вы зависите от одного и того же типа инженеров. Кто-то из них консультирует корпорации или работает в них; кто-то преподает в университете; кто-то успевает делать и то и другое. Большая часть контрактов, в рамках которых они работают, как и большая часть знаменитых космических научных проектов, оплачиваются налогоплательщиками. В научном мире главный инвестор – это NASA, а большинство ведущих корпораций тем или иным способом заключают с NASA контракты. Инициатива контракта может исходить из множества источников: от Командования военно-космических сил ВВС, Управления перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ, Научно-исследовательской лаборатории ВВС, Национального управления воздушно-космической разведки, от самого NASA, от какой-нибудь частной компании, например от SpaceX. Это не имеет большого значения. Кто бы ни заключил контракт, результатами воспользуются и ученые, и военные.

Откуда берутся все эти аэрокосмические инженеры, астрофизики, физики, компьютерные гуру и где они все в конце концов находят работу? Чем их привлекают управления, агентства и компании? Уж, наверное, не расхваливанием своих противоракетных контрактов. Эти люди хотят заниматься наукой. Они хотят заниматься космосом.