На службе Отечеству!

Короче говоря, писатель Гранин, этими «расовыми единицами», «людьми низшей расы», «паразитами», подлежавшими по плану Гитлера «депопуляции», были прежде всего я — как русский, вы — как еврей и наши народы. Словом, со стороны немцев их агрессия против Советского Союза была войной на истребление. А вы лепечете о Женевской конвенции! Это можно объяснить только либо полным невежеством в данном вопросе, весьма странном в вашем возрасте, либо сознательным намерением обелить фашистов: коли Советский Союз не подписал конвенцию, то истребление его граждан вполне законно.

И это обеление фашистов дополняется клеветой на советскую власть: «Одно из тяжких и постыдных последствий войны — отношение к пленным. Плен у нас карался как преступление… Бывших пленных подвергали репрессиям, они пребывали отверженными, бесправными».

Тут самое малое — бесправными. И что за высокомерная манера — всегда вещать об ужасах, не приводя никаких данных, ни одного доказательства! Я, мол, такая личность, что мне вы все обязаны верить на слово.

Хотя бы в «Энциклопедии», которая у вас есть, Гранин, вы можете прочитать, например, про генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина, коммуниста, разумеется, не имеющего ничего общего с Лукиным-черчеллефилом. Михаил Федорович командовал войсками в окружении под Вязьмой в октябре 1941 года. Там он был ранен и попал в плен, где и пробыл до конца войны. В плену держался мужественно. После освобождения продолжал службу в армии. Был награжден, как вы, орденом Ленина (впрочем, у вас их даже больше, чем у генерала — два), пятью орденами Красного Знамени и опять же как вы — орденами Трудового Красного Знамени и Красной Звезды. Умер в 1970 году, не дожив, слава Богу, до Горбачева, Путина и ваших размышлизмов о войне.

Я и лично знал многих побывавших в плену. Приятель мой Николай Войткевич, член партии, попал в плен в 42-м под Севастополем. После освобождения вернулся в столицу, поступил в элитный, как ныне говорят, Литературный институт им. Горького, все пять лет был старостой нашего курса, а потом, будучи восстановлен в партии, до пенсии работал на радио, которое вещало на заграницу. Идеологический фронт! Тоже не дожил он до вашего вранья о репрессиях против него. Он бы вам ответил.

Еще в Литинституте учились со мной побывавшие в плену Борис Бедный и Юрий Пиляр. И что? Да разве мало уже того, что приняты были в такой московский вуз! А они потом еще и успешно работали, печатались, помню хороший фильм «Девчата» по повести Бориса Бедного.

Был в институте даже преподаватель из числа пленных — А. Н. Власенко. Да продлят небеса его дни!

В «Дружбе народов» я работал дверь в дверь с большим поэтом Ярославом Смеляковым. Тоже прошел плен, у финнов. И что? Не замечая своей отверженности, бесправия и репрессий, работал, издавал книги, был председателем секции поэзии МО Союза писателей, а однажды как военному преступнику ему вручили Государственную премию за книгу «День России». Уж Ярослав-то тоже за словом в карман не полез бы, чтобы просветить вас, гражданин Гранин, по вопросу о пленных.

А слышали вы, правдоискатель, о Степане Злобине? Попал в плен в том же Вяземском котле. Несколько раз пытался бежать, в январе 45-го его освободили, и он продолжает службу в армии, работает в дивизионной газете, дошел до Берлина. После войны возвращается в Москву, восстанавливается в Союзе писателей, становится председателем секции прозы МО ССП. Его роман «Степан Разин» по личному предложению вождя был отмечен Сталинской премией первой степени.

Хватит или назвать еще репрессированных пленников? Пожалуйста, — Г. Бедняев, Ф. Бирюков, К. Воробьев, И. Дроздов, В. Саблин, Л. Семин, А. Стрыгин, Н. Трифонов, В. Кочетков, Н. Щербаков… Это только писатели и только России. За полноту списка не ручаюсь, но ручаюсь, что почти все были награждены и работали, печатались после войны. Разумеется, все они проходили соответствующую проверку, как во всех странах и армиях.

Но Гранину плевать на все это, он свое: «После победы многих военнопленных отправили в лагеря, уже наши». Да, отправили тех, кто это заслуживал.

В своих воспоминаниях «Лабиринт» один из главных руководителей германской разведки Вальтер Шелленберг (1910–1952) писал: «В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с сообщением текущей информации, было политическое разложение населения, диверсии». И находились такие, что выполняли это. А как вы думали?

И. Пыхалов в книге «Время Сталина» (Ленинград. 2001), приведя обстоятельные аналитические таблицы, пишет, что на 1 октября 1944 года, т. е. за семь месяцев до конца войны, в фильтрационных лагерях прошли проверку 312 594 бывших пленных и окруженцев. Из них 75,1 % кто был направлен опять в армию, кто в народное хозяйство, кто на лечение, а в штрафроты или арестовано — 6,2 % (с. 65).