На школьном холме

После краткой молитвы и исполнения религиозного гимна началась собственно учеба: класс загудел, занявшись таблицей умножения. Повторив таблицу до умножения «двенадцать на двенадцать», приступили к решению задач по арифметике, для чего раскрыли грифельные доски. Тут ученики получили много замечаний и мало похвал. Потом класс превратился в тараторящих попугаев, которые знали в грамматике все правила, за исключением одного, как эти правила использовать в обычной речи.

— Диктант! — сказал учитель.

Тут его блуждающий взор упал на новичка, и приказ был отменен.

— Хм, новенький ученик? Как тебя зовут, мой мальчик?

Незнакомец поднялся и с вежливым поклоном сказал:

— Пардон, мосье, йе не компренд па.

Фергюсон посмотрел с приятным удивлением на мальчика и сказал по-французски:

— О, француз, очень приятно! Давненько я не слыхал французской речи. Я единственный человек в деревне, который знает этот язык. Добро пожаловать, добро пожаловать! Буду рад возобновить свою разговорную практику. Значит, ты английского не знаешь?

— Ни слова, сэр.

— Придется тебе потрудиться выучить его.

— С удовольствием, сэр.

— Ты собираешься регулярно посещать школу?

— Если позволите, сэр.

— Что же, хорошо. Займись пока что английским языком. В грамматике около тридцати правил, и их нужно выучить назубок.

— Я уже заучил их, сэр: я только не знаю значения отдельных слов.

— Что?! Каким образом? Когда ты успел их выучить?

— Я слышал, как класс повторял вслух правила перед тем, как приступить к диктанту.

Учитель смотрел некоторое время озадаченно на мальчика поверх очков, затем сказал:

— Если ты не знаешь ни одного английского слова, то как ты узнал, что это был урок грамматики?

— Из его сходства с французским… как и само слово «грамматика», сэр.

— Верно. Головка у тебя варит. Ну правила ты быстро заучишь.

— Я и так наизусть их знаю, сэр.

— Не может быть! Ты говоришь чепуху, сам того не понимая.

Мальчик вежливо поклонился и ничего не сказал.

Учитель почувствовал вину за свою грубость и потому сказал мягко:

— Мне, конечно, не следовало так выражаться, извини. Забудь об этом, мой мальчик. Ну-ка повтори мне правила грамматики, как умеешь, не думая об ошибках.

Мальчик начал с первого правила, легко и просто справляясь с поставленной задачей. Одно правило за другим срывались с его губ, пока учитель и класс с затаенным дыханием и разинутыми ртами следили за ним. Кончив, мальчик опять вежливо поклонился и встал в ожидании. Фергюсон молча сидел в своем большом кресле минуту или две, а затем сказал:

— Неужели в самом деле ты не знал этих правил до того, как пришел сюда?

— Да, сэр.

— Клянусь честью, я готов поверить тебе по той правдивости, которая прямо написана на твоем лице. Но нет, не могу никак… Это выше моих сил. Такая память и такой слух… вещи, конечно, невозмо… да ни один человек на свете не обладает такой памятью, как у тебя!

Мальчик опять вежливо наклонил голову и промолчал. Старый педагог вновь устыдился своих слов, потому сказал:

— Я, конечно, не собирался сказать… Я совсем не хотел… хм, ответь мне, пожалуйста… не мог бы ты как-то доказать, ну, например, по другому предмету сделать то же самое… Попробуй, а?

Мальчик невозмутимо и без всякой показной скромности и какого-либо намерения разыграть кого-то начал с арифметики и точно повторил все, что сказали за время урока учитель, ученики, полностью имитируя голос и манеру произношения каждого.

Это было что-то невероятное. Мальчик не упустил ни единого жеста, ни одного слова и взгляда…

…Наконец учитель сказал:

— Это самая удивительная штука, когда-либо виденная мной. На этом свете нет другого такого таланта, как у тебя, малыш. Благодари бога за это и за ту благородную скромность, с которой ты носишь в себе подобный дар. И сколько времени ты можешь удержать в своей памяти все эти вещи?

— Я никогда не забываю ничего из того, что я видел или слышал, сэр.

— Совершенно?!.

— Да, совершенно…

— Невероятно, просто неслыханно… Дай-ка я тебя проэкзаменую слегка, просто ради интереса. Так, возьми вот этот англо-французский словарь и ознакомься с ним, пока я займусь с классом. Мы не помешаем?

— Нет, сэр.

Мальчик взял словарь и начал его бегло листать страницу за страницей. Он явно не задерживал внимания ни на одной строчке, а просто проглядывал глазами всю страницу целиком сверху донизу и переходил к следующей. Занятия в классе как-то переходили с предмета на предмет, но состояли в основном из грубых промахов и ошибок, ибо восхищенные глаза учеников с учителем во главе были прикованы большей частью к новичку. Через двадцать минут мальчик закрыл книгу. Заметив это, Фергюсон сказал с ноткой разочарования в голосе:

— Извини меня, но я вижу, это тебе не интересно!

Мальчик встал и сказал:

— О сэр, наоборот! Вот здесь по-французски, а тут по-английски. Теперь я знаю слова на вашем языке, правда, произношение не очень важное…

— Ты знаешь слова?!. И сколько же слов ты запомнил?

— Все, сэр.

— Но ведь тут шестьсот сорок пять страниц ин-октаво — за такое короткое время ты не мог просмотреть и десятой доли… Две секунды — страница? Это невозможно…