На самых дальних...

— Застава? — Тужлов осмотрелся. — Заставу мы построим вот здесь. — Его рука указала на небольшую поляну в двух-трех десятках метров от деревянного моста, по которому еще тянулись уходящие за Прут жидкие цепочки беженцев. — И назовем мы ее, — продолжал лейтенант, — «Береговая крепость».

Год без малого прошел с того дня, как «Береговая крепость» утвердилась на прутском берегу. Трудным и беспокойным был этот год у пограничников. Строились, обживались на новом месте, не раз с оружием в руках отстаивали новую границу. Боярская Румыния, вынужденная убраться из Бессарабии и Западной Буковины, не отказалась от мысли вновь посягнуть на эти земли, но уже в союзе с гитлеровской Германией. Враг забрасывал через границу свою агентуру, искал лазейки, прощупывал нашу готовность исподволь и шел на открытые провокации…

В первые часы нового, 1941 года на правом фланге, в районе рощи «Зеленая», трое румынских граничар под прикрытием своего пикета перешли по льду границу и срубили на нашей стороне несколько кустов вербы. Наш наряд, прибывший на место происшествия, подвергся грубому шантажу и угрозам: граничары целились в наших из винтовок, бряцали затворами, кто-то даже крикнул на русском языке:

— Мы вас всех перебьем, а заставу сожжем!

Старшему наряда сержанту Михалькову, человеку по натуре решительному и смелому, стоило немалых усилий сдержать себя, чтобы не дать противнику решительного отпора. Но приказ есть приказ: не дать себя спровоцировать, и точка. А там хоть локти себе кусай, только перетерпи и не дрогни. Больше часа простоял Михальков с Вороной и Уткиным под дулами вражеских винтовок. На заставу вернулся мрачный и злой, говорить ни с кем не хотелось.

— Что, Вася, испортили тебе новогоднее настроение? — пытался расшевелить друга Иван Бузыцков, командир пулеметного отделения.

— Какое там настроение! — буркнул тот. — Быть безобидной мишенью приятного мало…

На заставе горячо обсуждали случившееся. Было ясно, враг не ограничится угрозами и постарается повторить свою провокацию. Решали, что делать. Это происшествие бросало тень на «Береговую крепость». Такого еще не бывало, чтобы противник безнаказанно хозяйничал на нашем берегу. Пограничники были настроены весьма решительно. На собрании выступил ефрейтор Филиппов и предложил перейти границу и уничтожить вражеский пикет. Чтоб остальным неповадно было. Его поддержал комсорг заставы Сергей Калинин:

— Не подведем, товарищ лейтенант! Что бы ни случилось, под удар вас не поставим.

— Вы обсудили это предложение среди комсомольцев? — спросил Тужлов.

— Нет, товарищ лейтенант, но мы хоть сейчас проголосуем, — настаивал Калинин.

— У нас есть и беспартийные.

— Их всего двое, но они беспартийные большевики и сумеют сохранить тайну.

— Товарищ лейтенант, умрем — не подведем! — в один голос заявили «беспартийные большевики» Овсянников и Уткин.

— Да-а, — покачал головой начальник заставы. — Далеко мы с вами зашли. Значит, нарушим границу, уничтожим пикет и все это скроем от командования. Так? А если кто-либо из вас не вернется из этой операции? Как объясним? Гробовым молчанием? Нет, с вашей авантюрой согласиться не могу. Больше того, решительно ее осуждаю! Есть другое, более реальное предложение: построить напротив пикета противника скрытый наблюдательный пункт с хорошим обзором по границе. Имея его, мы сможем упредить любое действие вражеского пикета. Но каждому придется потрудиться дополнительно по пять-шесть часов в сутки. Земля промерзла, придется долбить… Ну как, партийные и беспартийные большевики, согласны?

— Согласны! — ответили хором.

Ночью 3 января скрытый наблюдательный пункт (СНП) был готов.

Прошло еще два дня. На границе было спокойно.

В воскресенье 5 января службу на СНП несли сержант Бузыцков и пограничник Асеев. Выдвинулись еще затемно, а с рассвета начали наблюдение за пикетом. Погода испортилась: мела поземка. Бузыцков даже в бинокль плохо различал ориентиры на том берегу.

После полудня стал донимать холод. Асеев плеснул немного бензина, погрели руки. Прошел к правому стыку наш наряд. Бузыцков снова взял в руки бинокль и уже больше его не опускал.

— Ага, зашевелились!

Асеев припал к амбразуре.

Румынские граничары устанавливали у пикета пулемет.

— Усилить наблюдение на флангах! — приказал Бузыцков.

У пикета появились офицеры, двое из них — в немецкой форме. Бузыцков тут же отметил это в журнале наблюдения. Потом к офицерам подошли четверо солдат с винтовками и топорами, те что-то им объяснили, указывая в нашу сторону, и солдаты двинулись к реке. Вскоре они достигли фарватера и остановились, опасливо озираясь. Кто-то из офицеров прикрикнул на них с берега: видимо, торопил. Солдаты двинулись дальше, хотя и не столь уверенно.

— Приготовиться к бою! — спокойно скомандовал Бузыцков, как будто в его подчинении был не один Асеев, а по крайней мере отделение.