На самом деле

Наверное, дело было в том, его творчество лежало на границе полномочий муз. Вообще-то он претендовал на статус служителя Клио (музы истории), но использовал покровительство Каллиопы (музы эпоса), а то, что получалось в результате, относилось больше к ведомству Талии (музы комедии). Дочери Зевса и Мнемозины, вероятно, до сих пор не разрешили спора о том, чьим питомцем является Александр Петрович Филиппенко. Потому никто к нему и не прилетал.

Ну, что ж. К обструкциям, бойкотам, одиночеству Филиппенко не привыкать.

«Чего же мне такого написать-то?» — в сотый раз подумал он. Первым делом его мысленные взоры по привычке обратились к Риму, к истории Западной империи. Период домината был его любимым: тут отлично можно развернуться! Пара цезарей, два августа — для обывателя любой из них сойдет за императора. И можно ставить их как захочешь, если год-другой и обозначишь неправильно, никто не заметит. Это ж не Романовы, порядок царствия которых помнят все. Нет, римские правители удобны. С датами, опять же, просто, годы их правления можно посчитать и так и сяк: по вхождению в должность, по смерти соправителя, по каким-нибудь восстаниям, в ходе которых к власти приходили гладиаторы, наместники, бандиты, объявлявшие себя новыми государями; по подавлению этих восстаний. К тому же Филиппенко повезло, что варвары любили называть себя царями Рима, напинав разок-другой несчастную империю. Их тоже можно было вписывать в династию. Короче говоря, в руках умельца Рим последних лет был параллелен хоть Бурбонам, хоть Ганноверам, хоть древним фараонам.

Но от Рима Филиппенко отказался. Слишком уж с многих династий получался списанным период домината. Возникла опасность начать себе противоречить. Надо взяться за что-нибудь оригинальное. К счастью, тратить время на библиотеки и архивы не придется. Все источники под рукой: Филиппенко год назад купил комплект учебников истории для школы, с пятого класса по двенадцатый.

Взгляд автора бессмысленно скользил по предметам, что лежали на столе. Бумаги. Диски. Три карандаша в одном стаканчике. Хм… Рюрик, Триувор и Синеус! А что, идея!

Филиппенко соскочил со стула и стремительно забегал по комнате. Ведь варяги — герои легендарные! Придумать что-нибудь про этих братьев проще некуда! И историкам — ну, в смысле, настоящим — можно рот заткнуть: «Вы ж сами признаете, что дело очень темное, и Рюрика, возможно, что и не существовало в действительности!» Но все-таки в учебнике он есть. А значит, обывателям, знакомым с историей Древней Руси по школьным учебникам и считающим училку Мариванну средоточием знаний, которые нарыли члены Академии наук, великий Филиппенко сможет снова заявить: «Ага, вас обманули!»

Но с кем отождествить троих варягов? Где еще найти такую же компанию, которая вошла в историю втроем? Сначала Филиппенко пришли в голову Робеспьер, Марат и Дантон. Но нет, французы — как-то неэффектно. Кто их помнит? Нужно что-то актуальное. И свежее. А, может, Молотов, Маленков и Каганович? Но куда девать примкнувшего Шепилова? Олегом, что ли, сделать? Нет, не тянет.

«А, так вот же тройка, — вспомнил Филиппенко, — Маркс, Энгельс и Ленин! Компания гнусная, очень немодная, так что как раз!» Злобный умысел советских историков! В самую точку!

Автор начал торопливо печатать.

Итак, три варяга придуманы сталинской властью и ей подчиненными псевдоучеными. Вождю народов захотелось, чтобы русский люд поверил, будто власть трех старцев — у него в крови. Евреи. Поменяем первые две буквы: стало быть, «вереи». Ссылка на какую-нибудь книженцию по русскому языку (плевать, что не по теме, все равно сверять не будут): как известно, «А» и «Е» взаимозаменяемы. А «вареи» — это кто? Варяги! Очень просто.

Приглашение на царство варягов — и выбор народом власти коммунистов. Надо использовать норманнскую теорию! Так, немцы, немцы… Филиппенко нервно бил по клавишам. Придумали, что русские, гляди-ка, не могли устроить государство до тех пор, пока к ним не явились инородцы. Даже Филиппенко знает, что об этой проблеме спорили еще сто лет тому назад. Теперь любой студент-историк скажет вам: норманнская теория устарела, разве можно государство привнести извне? Но в школьном-то учебнике по-старому! А значит, лавры сокрушителя теории присвоить все еще можно. Значит, пишем: «Несмотря на то, что официальная история утверждает…»

Филиппенко нервно почесал затылок. Дальше не сочинялось.

Нет, похоже, коммунисты — не особенно удачная задумка. К черту Маркса! Филиппенко удалил текст.

Трое, трое, трое… Соглашение в Беловежской пуще! Ну, конечно! Князья-президенты, славянские страны.