На родине предков

— Полковник Фитцджеральд? — проговорил он по-английски. — Я — капитан Журдэн. Надеюсь, мы сумеем с удобством разместить вас на то время, что будем плыть до Бордо. Если вы сейчас спуститесь вниз, то обнаружите, что кое-кто дожидается, чтобы проводить вас в вашу каюту. А сейчас прошу меня извинить. У меня не будет спокойно на душе до тех пор, пока мы не отплывем отсюда на приличное расстояние.

Он двинулся по палубе в направлении штурвала, отдавая негромкие приказания, а Катал озадаченно почесал в затылке:

— Ну а теперь скажите — разве они не ждали нас, полковник?

Клей кивнул, нахмурившись.

— Конечно, похоже на то. — Он пожал плечами. — Ваш отец, должно быть, каким-то образом дал им знать.

— Да что ты ломаешь голову? — спросил Мартин брата. — Давай-ка спустимся вниз и посмотрим, что за каюту нам отвели. Мне рассказывали странные вещи про эти французские корабли.

Они спустились по трапу, возбужденно переговариваясь между собой, а Клей прошел в носовую часть, и остановился, держась одной рукой за вант, и оглянулся назад, в сторону Ирландии.

— Вам жаль покидать эти края? — проговорил спокойный голос.

Какой-то момент он оставался недвижим, а затем медленно повернулся. Она стояла у мачты, закутанная в темный плащ, а рядом с ней — Джошуа. Тот улыбнулся и, отвернувшись, пошел прочь по палубе, когда Джоанна подошла ближе.

Клей заключил ее в объятия целуя, а затем отстранил и недоуменно покачал головой:

— Но как? Я не понимаю.

— Отец Костелло, — просто сказала она. — Он знал про этот корабль, хотя считалось, что он не знает. Он знал, что только на нем вы сможете покинуть страну.

— Но как вы выбрались из Драмора?

Она пожала плечами:

— Отец Костелло — очень находчивый человек. Мы легли на дно двуколки, и он накрыл нас ковриком. Капитан Вейл выдал ему специальный пропуск для посещения людей, потерявших родственников, на одной из дальних ферм.

— А ты сама видела Вейла?

Она кивнула:

— Да, он почитает своей святой обязанностью разыскать меня как можно быстрее.

— Он что-нибудь говорил про меня?

— Только то, что он тебя не понял.

Клей беспечно рассмеялся.

— Едва ли этому стоит удивляться. Я и сам себя не понял. — Он вздохнул, и лицо его выразило величайшую горечь. — Я спрашиваю себя: изменится ли все когда-нибудь, есть ли у этих людей хоть какая-то надежда вернуться сюда?

— Надежда есть всегда, — сказала она твердо. — Бог не допускает, чтобы какой-либо человек страдал слишком долго.

— Судьба порой выкидывает странные номера, — задумчиво протянул он. — Я приехал в Ирландию в поисках мира и покоя. Вместо этого я застал положение вещей, к которому не мог оставаться безучастным. Теперь я уплываю — беглец, за которым охотятся и которому еще повезло, что он избежал виселицы.

— Значит, ты считаешь, что твоя поездка принесла тебе одни только несчастья? — спросила она, пристально глядя на него, и лунный свет отливал янтарем и золотом в ее темных глазах.

Он ответил ей таким же взглядом.

— Не одни только несчастья, — сказал он. — Нет.

Он взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Рука Клея обвилась вокруг талии Джоанны, а она прильнула к нему. Он не дал ей никакого другого ответа, потому что этого не требовалось. Вместе в последний раз смотрели они на Ирландию, пока она сливалась с темным ночным горизонтом.