На развилке дорог. Часть 2

Андрей закатил глаза, поманив пальцем одного из городских стражников. С разрешения начальника караула стражник был отпущен на один час с наказом сопроводить господ драконов до точки рандеву.

На портальной площадке было немноголюдно. Не считая магов-операторов в зале было всего четыре человека, одна чёрная дракона (Ания решила следовать за мужем до конца. Каким образом она узнала, где расположена портальная площадка и сумела добраться до неё быстрее суженного, осталось загадкой). Помимо магов и жены Андрея на площадке были: тройка грифонов, нервничающих от опасного соседства и тройка наездников, переживающих за питомцев. Один из наездников показался Андрею знакомым. Всадник нежно погладил чёрного, как смоль грифона и зашептал успокаивающее заклинание.

— Риго? — боясь ошибиться, осторожно спросил Андрей грифоньего наездника, остановившись рядом с Анией.

Человек замер, потом медленно обернулся:

— Керр?!

* * *

— И что он сделал? — переспросил Андрей.

— Согласился на предложение нашего некроманта, — бросив взгляд на чёрную тушу драконы, каким-то убитым голосом ответил Риго. Худой никак не мог взять в толк и представить эту зубастую громадину женой Керра. — После того, как от орков остались кучи обугленных костей, Тимура всенародно объявили героем, да только мало кто знает, что герой больше напоминает овощ.

— …? — взлетевшие вверх и скрывшиеся под чёлкой брови Андрея наглядно высветили удивление.

— Молчун слишком сильно слился со стихией огня и некромантией, сейчас его разум в плену иллюзий и пожирает сам себя, — пояснил Риго. Дракона, выпустив из ноздрей тонкую струйку дыма, вздохнула. Закованные в железо громадные воины, перекрыв выходы, казалось, превратились в статуи и только стройная эльфиечка, которую никоим образом нельзя было причислить к рау, с любопытством рассматривала грифонов. Полуптицы искоса поглядывали на девочку, но агрессии никто не проявлял. Риго непроизвольно дёрнул плечами: давно он не испытывал чувства полной беспомощности. Сегодня память сжалилась, договорилась с суровой реальностью и подарила возможность ощутить себя букашкой на игле любителя сухих насекомых. Было в живых статуях нечто потустороннее, заставляющее мурашки иррационального страха бегать с утроенной скоростью. Страшно, Риго ещё раз посмотрев на угольночешуйчатую спутницу друга, задумался. Мысли у него были шальные, к разговору они никак не относились. Парень почему-то пытался представить себе, как Керр м-м-м «общается» с крылатой красоткой, они любятся в драконьем обличии или… Тьфу, лезет же в голову всякая таргова отрыжка… А человек с драконой может? Тьфу!

— Странно, с трудом верится, что ректор бросил спасителя на произвол судьбы и не нашёл толкового мага-разумника.

— В том то и дело, Керр! Старые пердуны испугались мощи применённого заклинания, решив списать Тима в расход. Я не знаю подробностей, но некоторые длинные языки из окружения нашего доброго губернатора трепали о желании над-князя и Этрана сжечь книгу. Последнего остановило появление под стенами Ортена армии лесных эльфов. Вот тогда они забегали, губернаторские штафирки привели в поместье Тима лучших колдомедиков и разумников, впрочем, их усилия пропали впустую — они не смогли пробиться к его разуму. Слишком поздно, Керр, слишком поздно, — Риго, наконец, избавился от навязчивых мыслей и мог мыслить более или мене связно, он всё время забывал о второй ипостаси товарища, и с чего он решил, что Керр отдаёт предпочтение человеческим женщинам. По рассказу того же Тимура, находясь в драконьей ипостаси, их друг пользуется популярностью у противоположного пола, то красная дракона у него, то чёрная. Эстет, Тарг ему в печень.

— Тогда объясни мне своё присутствие на портальной площадке.

— Хм-м, если начать разбираться, то меня могут назвать дезертиром, — Риго грустно улыбнулся, — я с парнями сбежал из расположения крыла.

— Зачем?

— Затем, чтобы попасть в Киону. В столице есть несколько очень сильных разумников… не могу я его бросить словно гнилую морковь на грязной грядке, Молчун, можно сказать, заставил меня заново жить после ранения. Я тогда думал, что на всю жизнь останусь калекой, красавчиком с изуродованным шрамами телом и лицом.