На пути в рай

Абрайра в ужасе отвернулась от операционного стола. Я не хотел, чтобы она увидела правду в таком отвратительном обличье. Вид ее лица вызывал у меня боль. Химеры всегда испытывают ужас, когда боятся, что с ними обойдутся жестоко.

– Что ты будешь с этим делать? – спросил я у техника, желая отвлечь Абрайру.

– Продам! Рано или поздно здесь тоже потребуются создатели сновидений. Из всего этого можно соорудить три хорошие сборки.

И хотя меня тошнило от всего происходящего, я с почтением посмотрел на серое вещество мозга Тамары. Она очень хорошо знала нас, понимала наши мысли, страхи и желания. Она была непревзойденным картографом мира мыслей. И в этом мире была необыкновенно талантлива. Мне неприятно было видеть, как с ней обращаются.

Я увел Абрайру из больницы, и она упала мне на руки и расплакалась, потом вдруг оторвалась от меня и убежала. Я бросился следом, схватил за руку, остановил, и мы пошли дальше вместе. Абрайра долго плакала, потом сказала:

– Перфекто часто расспрашивал меня о моем прошлом – сразу после мятежа. Он говорил, что в прошлом со мной происходили нехорошие вещи. Я ему не верила. – Грудь ее вздрагивала, Абрайра дышала судорожно, словно вот – вот ее вырвет.

– Люди, которых я знала всю свою жизнь, говорили мне, что я переменилась. Что я впервые в жизни могу быть счастливой! – Она остановилась и долго смотрела вперед, словно видела что-то такое, что мне не видно.

– Наверное, они говорили правду, – сказал я.

– Ты считаешь, эта женщина уничтожила тебя. Но меня она старалась спасти!

– Ты не чувствуешь себя обманутой? – спросил я. – Ведь я не спас тебя от Люсио.

– Да, я чувствую себя обманутой! Но не ты меня обманул! Все, что я помню о твоих поступках, убеждает меня: ты бы сделал, если бы мог. В глубине души ты именно такой человек, каким я тебя вижу.

И я понял, что она говорит правду. И моя честность – я надеялся – не отвратила от меня Абрайру, хотя и причинила ей боль.

* * *

Все ночь шел сильный дождь, а на следующий день Абрайра пришла в больницу. Она приготовила еду и попросила меня отправиться с ней на пикник. Я согласился, и она отвела меня к машине. Мы двинулись на юг от города, и на нас не было брони. Абрайра отыскала платье с ярким многоцветным рисунком. Я надел свое белое кимоно. Чувствовал я себя неуверенно, оказавшись за пределами города без защиты. Одежда у меня была такая тонкая, что пропускала лучи солнца. Мы говорили о разных пустяках, потом Абрайра попросила меня рассказать о своей семье. Ее очаровала сама мысль о возможности принадлежать к большой семье. К югу от города, километрах в сорока, мы нашли длинный полуостров с несколькими дюнами на нем, остановились на его северной оконечности и поели. Когда еда кончилась, Абрайра сказала:

– Пойдем за дюны. У меня есть для тебя сюрприз.

Мы пошли по белым дюнам, шли легко и неторопливо. Песок после дождя намок и уплотнился, так что идти было нетрудно. Остро и чисто пахло морем, гораздо лучше, чем от разлагающихся океанов Земли, и Абрайра взяла меня за руку. Я подумал, что она захочет лечь со мной на землю и заняться любовью, и эта мысль опечалила меня.

– Ты снова думаешь о чем-то грустном, – сказала Абрайра. – О чем?

– Я решил улететь с Пекаря на «Хароне», – ответил я, – и разыскать свою семью. Корабль уходит через три недели. Я думаю, мне будет не хватать тебя.

Абрайра крепко сжала мою руку.

– Ты не можешь возвратиться! Тебя никто не ждет на Земле! Разве ты не понимаешь? Ты не представляешь себе, как там все изменилось. У тебя нет там будущего. Как ты можешь об этом думать?

– Но и здесь я не вижу будущего, – сказал я. – Тут слишком много злых воспоминаний.

– Но мы можем со временем получить и хорошие воспоминания, – возразила Абрайра, продолжая крепко держать меня за руку. Я подумал, какова может быть жизнь с чилийкой – химерой.

– Дело не только в воспоминаниях и даже не в семье, – сказал я. – Я всегда хотел служить обществу, но теперь вижу, что общество вовсе не так хорошо, как я полагал. И не думаю, что на Пекаре будет приятно жить. Когда улетят японцы – мужчины, наши люди сойдутся с их женщинами. Возможно, не сразу, но через несколько лет это произойдет. И когда это случится, наши два общества безнадежно смешаются. Наша любовь к убийству и их – к самоубийству. Не думаю, чтобы получилась хорошая смесь. Не думаю, чтобы я смог служить обществу, которое не одобряю.

– Но… но… – Абрайра говорила с трудом. – Но ты ведь можешь изменить общество, сделать его лучше. Это твоя моральная обязанность. Помнишь Сан Мигеля – из Мадрида?

Я ответил:

– Я не знаком с католическим пантеоном святых.