На пути в рай

Неожиданно пол подо мной дернулся, и я повалился, словно меня поразила рука Господа. Половина криотанков раскрылась, оттуда выплеснулась на пол розовая жидкость. Я почувствовал леденящий холод. Меня перевернуло со спины на живот, снова на спину, опять на живот – что-то тащило меня к стене. Я прижался к полу, но меня все равно несло, хотя больше не переворачивало. Шум мятежа неожиданно стих, видно, всех одновременно швырнуло на пол.

Человек у стола крикнул:

– Корабль движется!

Стол был жестко прикреплен к полу, и люди Люсио уцепились за него, в страхе оглядываясь по сторонам.

Мой сторож тоже упал на пол, но пришел в себя и тут же снова нацелил на меня ружье.

Корабль действительно начал поворачиваться вокруг своей оси, и я представил себе, как он вращается, потеряв управление. Постоянное ускорение корабля в направлении Пекаря создавало искусственное тяготение, к которому мы привыкли, но если корабль будет продолжать вращаться, набирая обороты, ускорение добавится, и нас может раздавить о стены, словно в гигантской центрифуге.

И словно подтверждая мои страхи, вращение ускорилось, огромная невидимая рука потащила меня мимо операционного стола к дальней стене. Трение больше не удерживало меня на полу.

Кто-то закричал:

– Что происходит?

Мой охранник спросил:

– Сержант, можно, я поджарю этого?

Люсио в ответ крикнул:

– Пока нет!

Я пытался ползти вперед, но был слишком слаб. Кончилось тем, что меня прижало к стене, в спину вдавилась ручка управления криотанка. Мертвецы, включая того, с моим хрустальным ножом промеж глаз, скользили по гладкому полу, как марионетки, которых дергают за ниточки. Постепенно всех сбило в кучу рядом со мной. На столе Даниель продолжал насиловать Абрайру, словно считал, что это его последний в жизни поступок.

Мой охранник в нерешительности смотрел, как я вытаскиваю хрустальный нож из черепа мертвеца и бросаю его в Даниеля. Он просвистел мимо, ударился в стену, отскочил и оказался снова рядом со мной. И я понял кое-что важное: если бы мы находились на оси вращения корабля, то центробежная сила расшвыряла бы нас в разные стороны. Но теперь мы все приблизительно на одном расстоянии от центра, и значит, нас прижмет к одной стене комнаты.

Корабль вращался все быстрее. Мой охранник наклонился вперед, и я протянул руку к ножу.

Неожиданно кто-то там, возле Абрайры, не смог удержаться за стол. Отлетел к стене и упал метрах в трех от меня. И тут же почти все оторвались от стола, попадали друг на друга, все семеро вместе с Абрайрой смешались в клубок и тоже ударились о стену возле меня.

Я оказался достаточно близко, чтобы ощутить запах секса и крови, попытался еще приблизиться, но меня прижимало к стене. Слышались стоны, тяжелое дыхание, все безуспешно пытались высвободиться. А корабль вращался все быстрее.

Я лежал без сил, прижатый в углу, и ловил ртом воздух. Рядом кто-то стонал. Я не представлял себе, какие перегрузки мы сейчас испытываем – пять g, восемь, десять. Может, мой вес увеличился уже до пятисот килограммов. Или тысячи. Я не знал.

Под увеличивающейся силой тяготения у меня отвисла челюсть, и не было сил закрыть рот. Кожа на лице натянулась и готова была порваться. Я подумал, что, видно, так же чувствуешь себя в сотне метров под водой. Вот – вот лопну, как переспелая ягода винограда. Кровь шумела в ушах, стучала» словно колотили молотом по железу, а слюна сделалась такой густой, что я не мог ее проглотить.

Корабль вращался. Я чувствовал, что задыхаюсь. Меня будто накрыли огромным невидимым одеялом, и оно душит меня. Кимоно давило так, будто оно из свинца, и я испугался, что под весом одежды у меня лопнут ребра. Услышал треск, из носа хлынула кровь. Я не мог пошевелить рукой, чтобы вытереть ее. Снова открылась рана в животе.

А корабль все ускорял вращение. Что-то будто щелкнуло у меня в голове. Я услышал стук; как от фибриллятора, и почувствовал, что меня несет куда-то. «Я еду на спине быка, – вдруг сообразил я. – Еду на спине быка и не знаю, куда он несет меня». Открыл глаза: подо мной и вокруг – голубой туман и тени. Я парю над поверхностью. В тумане стучат копыта. Меня несет вперед. Холодный ветер рвет волосы, подступает ночь. Тамара никогда не дышала на меня такой тьмой, вокруг только ветер и лед.

Часть третья Пекарь

Глава двенадцатая

Я чувствовал себя так, словно вынырнул из темных холодных глубин к свету. Промерз до костей, перед глазами все расплывалось – я не мог сразу сфокусировать взгляд.

Потом узнал комнату, которую часто видел раньше: сотни узких коек, запах немытых тел, на койках пациенты в белом. Склад поврежденных людей. Некоторые бредят. Я не понимаю их слов. Не могу думать. Мозг у меня растягивается, словно резиновый, как ножка улитки, но при этом меня охватывает ощущение здоровья, я прекрасно себя чувствую – скорее это естественная бодрость отдохнувшего организма, а то и следствие долгого успешного лечения.