На пути в Халеб

— Взойди с учениками по тропке на гору, — наставлял Акатриэль, — и, если навстречу вам покажется свора черных псов — а это все происки Самаэля, который захочет вам помешать, — не пугайся и призови Имя, означающее бытие. Оттуда ступайте дальше и взойдите на снеговую вершину другой горы, только не сворачивайте с тропы ни вправо, ни влево, пока не очутитесь перед железной стеной, а чтобы пройти сквозь нее, возьми с собой нож и вырежи им в стене отверстие. Как пройдешь сквозь это отверстие, увидишь гору Сеир. Мы будем там, и вышлем к тебе Самаэля, и предадим его в твои руки. Только не забудь захватить с собой Полное Имя, выгравированное на двух свинцовых дисках. Тебе придется разыскать Самаэля и его жену Лилит — они будут прятаться среди развалин в образе двух огромных черных собак мужского и женского пола. Бесстрашно иди к ним и накрой каждого свинцовым диском, а потом привяжи им на шею цепь или веревку и вместе с ними взойди на гору Сеир. Тогда явится Машиах, и у Господа будет единовластное царствие. Но помни: когда поведете Самаэля и Лилит, они начнут жаловаться, и плакать, и просить еды. Ты же не давай им ничего, что могло бы укрепить их телесно.

Ангелы взошли на свои огненные колесницы и пропали в ураганном вихре. Стоят дела Рейна и его ученики в широкой долине, время — полночь, и со всех сторон раздается собачий лай. Свора псов выступила из тьмы и двинулась за ними по пятам. Только желтые глаза сверкают во мраке да слышится зловонное дыханье. Но дела Рейна и его ученики не испугались и продолжали свой путь. Едва забрезжили первые лучи, они взошли на снеговую вершину, а когда совсем рассвело, оказались перед железной стеной, не имеющей ни начала, ни окончания. Дела Рейна вынул нож, прорезал в стене отверстие, и все они прошли сквозь него и по другую сторону увидели небольшую долину, а в ней какие-то развалины, откуда тоже доносился собачий вой. Стали пробираться среди развалин, и из угла полуразрушенного зала бросились на них две огромные собаки, но дела Рейна сразу усмирил их свинцовыми дисками, а ученики обвязали им шеи цепями.

Как только собаки оказались на привязи, они сбросили звериный облик, и дела Рейна впервые увидел Самаэля каков он есть — крыльев у него вдвое больше, чем у святых ангелов, и весь он усыпан пылающими, словно огнь, глазами. В изумлении взирал на него дела Рейна и отметил, что, имея вид ангела, Самаэль держит голову набок, словно пес.

Они выбрались из развалин и направились к горе. Путь был неблизок и крут. По дороге Самаэль стал просить воды и хлеба, но дела Рейна оставался глух к его мольбам. Под вечер, когда похолодало и ветер усилился, Самаэль снова обратился к нему.

— Господин, — сказал он, — мы связаны и всецело в твоей власти. Но помни, что теперь, когда мы выдворены из своих пределов, нет у нас больше могущества. Грош нам цена и грош цена нашей смерти. Дай же нам что-нибудь поесть.

— На этот раз не уйти тебе от меня живым, как прежде, — отвечал дела Рейна.

— Что-то я не понимаю, — сказал Самаэль.

— Слишком хорошо я тебя знаю, — возразил ему дела Рейна.

— Господин заблуждается, — вступила в разговор Лилит, — может быть, он путает моего мужа с Асмодеем или Мастемой?[27] Может, их он встречал раньше?

При этих словах Лилит залилась слезами и Самаэль тоже заплакал, а дела Рейна вознегодовал, увидев, что столь грозный ангел жалко всхлипывает.

Зато ученики ликовали:

— Все говорили, что учителю нашему не по силам такая задача, а поглядите — еще сегодня возрадуются небеса.

Тут Самаэль заговорил снова:

— Почему ты боишься меня? Мы полностью сокрушены и всецело в твоей воле — что хочешь, то и делай с нами, только дай нам глоток воды, чтобы добраться до вершины.

Видит дела Рейна, что вершина уже недалеко, а голос у Самаэля слабый и бессильно повисли его роскошные крылья.

— Ой-ой-ой, — простонал Самаэль, — господин мой, я умираю, конец мой приходит. Ох, эти ужасные цепи, терзающие меня словно каленым железом, ох, эти свинцовые диски, нести которые нету мочи. Тело мое — лед и пламень, от огня тает лед, от талой воды гаснет пламя, и тело мое исчезает. Сними с меня эти диски, господин. Весь мир восскорбит, когда я умру. Море выплеснет из берегов, как убежавшее молоко, солнце потускнеет, сойдут с орбит звезды. Я умираю, господин, и все муки ада ничто в сравнении с моими страданиями.

Смотрел дела Рейна на слезы и муки проклятого ангела и не мог вынести столь плачевного вида. Тяжко было ему наблюдать, как ученики ведут Самаэля в поводу, потому что чем резче натягивалась цепь, тем ниже падала голова пленника. Чтобы укрепить волю, вдохнул дела Рейна чистый запах лаванды.

На это Самаэль сказал:

— Уж коль ты отказываешься дать мне еды и питья, позволь хоть понюхать твоей лаванды.