На пути к Основанию

– Мне тоже нестерпима. Но где же нам раздобыть денег?

– А вот где. Я хочу попросить аудиенции у Императора. Я уже виделся с ним. Он человек неплохой, и мне понравился. Но денег и у него мало. Но если ты пойдешь со мной и «толкнешь» его – не очень сильно, осторожненько так, может быть, он все-таки найдет источник денег, какой-нибудь да найдет, и это поможет мне просуществовать какое-то время, пока я еще чего-нибудь не придумаю.

– Думаешь получится, дедушка?

– Без тебя – вряд ли. А с тобой – может быть. Ну разве не стоит попытаться?

Ванда улыбнулась сквозь слезы.

– Ты знаешь, я все сделаю, что ты скажешь, дед. И потом, это наша единственная надежда.

21

Договориться о встрече с Императором оказалось совсем несложно. Глаза Агиса загорелись, когда он увидел Хари Селдона.

– Здравствуйте, дружище, – сказал Император, улыбаясь. – Явились, чтобы сообщить мне какую-нибудь гадость?

– Надеюсь, нет, – улыбнулся Селдон.

Агис расстегнул заколку, стягивающую у шеи его тяжелую мантию, и с отвращением швырнул ее в угол.

– Полежи-ка там, – проворчал он и, обернувшись к Селдону, признался:

– Ненавижу ее. Тяжеленная, как не знаю что, и жарко в ней ужасно. А ведь мне приходится напяливать ее всякий раз, когда нужно стоять перед всеми, произносить бессмысленные слова. Я тогда чувствую себя чем-то вроде статуи. Нет, это просто жуть какая-то. Клеон – он, наверное, родился в мантии, и умел ее носить. А я не в ней родился и носить ее терпения не хватает. Это несчастье всей моей жизни, что мне выпала «честь» доводиться ему троюродным братом по материнской линии, и потому меня сочли подходящей кандидатурой на пост Императора. Я бы уступил это место любому по сходной цене. Вы бы не хотели стать Императором, Хари?

– Нет-нет, что вы, у меня и в мыслях этого нет, так что не надейтесь, сир! – смеясь, воскликнул Селдон.

– Ну а кто же эта ослепительная красавица с вами? – лукаво спросил Император. Ванда покраснела, а Император ласково проговорил: – Не обижайтесь на меня, милочка. Одним из немногих преимуществ Императора является то, что он имеет право говорить все, что ему вздумается. И никто не имеет права спорить. Сказать можно только: «Сир». Однако от вас мне все эти «сиры» не нужны. Ненавижу это слово. Зовите меня Агис. Правда, это не настоящее мое имя. Это императорское имя, и мне уже следовало бы к нему привыкнуть. Ну ладно. Как дела, Хари? Что у вас хорошенького произошло со времени нашей последней встречи?

– На меня дважды нападали, – сообщил Селдон.

Император, похоже, не понял, шутит Селдон или говорит серьезно.

– Два раза? – переспросил он. – Правда?

Селдон рассказал, как все было, и Император помрачнел.

– Не сомневаюсь, что, когда на вас напала шайка, ни единого офицера рядом не было.

– Не было, сир.

Император встал и знаком приказал Селдону и Ванде сидеть. Он заходил по комнате, словно пытался справиться с охватившим его гневом. Наконец он резко повернулся и посмотрел на Селдона.

– Тысячи лет, – начал он. – Тысячи лет подряд случись такое, люди говорили бы: «Почему вы не пожаловались Императору?» или «Почему Император не сделает что-нибудь?». И в конце концов Император что-нибудь делал, хотя и не всегда это было порядочно и мило. Но я… Хари, я беспомощен. Абсолютно беспомощен. О да, существует так называемый «Комитет Общественного Спасения», но они, по-моему, больше заняты моимспасением, чем спасением общества. Даже удивительно, что мы сейчас беседуем с вами, – Комитет вас не жалует. А я ничего не могу поделать. Знаете, что произошло со статусом Императора с тех пор, как была низложена хунта и реставрирована императорская власть?

– Думаю, да.

– А вот и не знаете! У нас нынче демократия. Знаете, что такое демократия?

– Конечно.

Агис нахмурился.

– Готов поклясться, вы считаете, что это хорошо.

– Я считаю, что это может бытьхорошо.

– А вот представьте себе, что я пожелал бы, чтобы улицы Трентора патрулировало большее число офицеров. В прежние времена я бы что сделал? Просмотрел бы бумагу, подготовленную государственным секретарем и подписал бы ее – и офицеров на улицах незамедлительно стало бы больше.

Теперь я ничего такого сделать не могу. Я должен представить эту бумагу на рассмотрение парламента. Их там семьдесят пять человек, в этом парламенте, и они, стоит только появиться какому-нибудь предложению, тут же кидаются в драку, как цепные собаки. «Во-первых, – вопят они, – где взять денег?» Они говорят: «нельзя дать работу еще десяти тысячам офицеров без того, чтобы не иметь деньги на выплату десяти тысяч жалований». И даже тогда, когда вам удается прийти к какому-нибудь соглашению, кто займется отбором этих самых новых офицеров службы безопасности? Кто будет ими управлять?