На пути долга

Девушке с трудом удалось заставить себя спросить об этом, вспоминая то, что ей лихорадочно шептал Акир. Но она должна была понять.

— Нельзя путать страсть с наваждением. Его наваждением была Лили. Вы одно лицо, — тихо и честно ответил Хасин, понимая, как Анне больно сейчас станет.

— Значит, я нисколько не была ему нужна и он не питал ко мне хоть немного светлых чувств? — дрожащим голосом, прошептала девушка, сжимаясь все сильней, не замечая, как в кулачках сжимает ткать своего платья, как больно от этого рукам.

— Нет, — возможно, безжалостно, зато честно ответил демон.

Он обещал всегда быть с ней откровенным, и Анна оценила это. Посмотрела на него своими мокрыми глазами, принимая эту правду, а потом снова разрыдалась у него на груди, выплескивая из себя очередную боль и понимание.

Хасин нежно укачивал ее на руках, обнимая крепко-крепко, давая ей выплакаться. Девушка содрогалась от рыданий, плакала в голос, понимая всю глубину обмана. Она могла бы смириться с тем, что любимый человек отказался отвечать на ее чувства, могла бы понять его предательство, основанное лишь на равнодушии. Но на любви и желании к ее сестре — никогда. Совершенно разные вещи — просто разочароваться в человеке, и понять всю силу его безжалостности и подлости.

— За что они так со мной? — всхлипывая, шептала Анна. — Что плохого я им сделала? Неужели я не достойна подобной привязанности и подобных эмоций? Неужели нельзя любить просто меня — не как часть Лили?

Анне не нужны были ответы на эти вопросы. Не нужны были объяснения и оправдания. Она просто в очередной раз задавалась вопросом 'Почему?'. И знала ответ — она проклятое дитя.

— Дело не в тебе, — тихо произнес Хасин, опровергая ее собственное понимание. — Твои родители, братья, сестра — их вина в том, что ты так одинока и не любима. Гордость — вот причина твоей подобной жизни. Солидарность, сожаления и сочувствие — причина того, что тебя заведомо не любят, даже не желая узнать и познакомиться. Предвзятость и многое другое. Дело не в тебе абсолютно, моя Амани. Ты — настоящее сокровище, — нежно улыбнулся демон, вытирая ее личико и ласково глядя ей в глаза. — Умная, добрая и великодушная. Светлая, чистая и невинная. Ты — воплощение нежности и преданности, ранимости и честности. Таких как ты я не встречал никогда. И их потеря в том, что они не пожелали тебя узнать и принять. Они многое упустили, отказавшись дать тебе возможность очаровать их. Они многого лишились, не познав твоей дружбы и заботы.

Хасин говорил искренне и с нежной улыбкой на губах, сопровождая свои слова ноткой уверенности и успокоения, что Анна впитывала с его голосом. Слезы перестали катиться по ее щекам, она как завороженная смотрела и слушала Хасина. И пусть грусть не исчезла из ее глаз, там появилась вера в то, что каждое слово о ней — истина.

— Не ищи оправданий и объяснений их поступкам и отношению к тебе в себе, — произнес Хасин, касаясь губами ее лба, вкладывая в это прикосновение ту же уверенность, что и в слова — магия на благо его Амани.

— Я постараюсь, — тихо пообещала Анна, прикрывая глаза и окончательно успокаиваясь.

На несколько долгих минут они замерли в объятьях друг другу, пока руки принцессы не коснулся мокрый нос.

— Таш! — выдохнула с легкой улыбкой Анна, еще до того, как открыла глаза.

Зверь добродушно зарычал и облизал ее лицо под тихий смех хозяйки. После рухнул своей немалой тушей рядом, положив большую голову ей на колени, и глядя на нее с намеком на получение ласки. Девушка усмехнулась выражению его морды и положила ладошку ему между ушей. Животное блаженно прикрыло свои алые глаза и добродушно засопело: был бы котом — мурлыкал.

— Что там произошло? — через несколько минут спросила Анна.

— Все получили по заслугам, — хмуро и недовольно произнес Хасин, снова укладываясь на спину и прикрывая глаза.

— Лили?

— Лично я не сделал ничего — она сама вырыла себе яму. Я лишь открыл глаза всем на ее истинное лицо. Только сомневаюсь, что она усвоит урок.

— Мой отец…он… — неловко и пытаясь вспомнить, что именно видела и слышала, пробормотала принцесса.

— Раскаивается, да, — хмыкнул демон, посмотрев на нее. — Он жалеет о своем отношении к тебе. Любит, но борется со своими чувствами с самим собой.

— Я — его позор, слабость. И даже если он смягчится, я всегда буду служить ему напоминание, и его всегда будет сдерживать это. И я уже никогда не получу от него любви, которую имели все его дети.

— Она тебе нужна? — проницательно спросил Хасин.

— Не уверена — я научилась обходиться без нее, — со вздохом сожаления прошептала девушка, рассеянно поглаживая Таша по голове. — Ты не договорил о рысях, — быстро перевела тему Анна, не желая продолжать тяжелый разговор.

Ей и без того было тяжело узнать окончательную правду, и нужно время, чтобы переварить ее. Но не сейчас — слишком тяжело и больно.